Эцио проснулся не сразу. Успевший задремать в ожидании сеанса занудства, студент только что-то неразборчиво пробормотал, когда Дэзмонд без всякого почтения ко сну ближнего своего пнул его локтем под ребра. Альтаир внес свою лепту в побудку своего неродного близнеца, пнув его с другой стороны.
- Ну что еще? - раздраженно спросил итальянец.
- Смотри. Это что-то новенькое. - Друзья почти синхронно указали куда-то вниз. Сидели они всегда на галерке, поэтому пришлось даже перегнуться через парту, чтобы увидеть, что же там такого сверхинтересного случилось.
А случился у них всего-навсего новый преподаватель. Всего-навсего? Разве? Примечателен он был уже хотя бы своей внешностью - такой молодой для докторской степени, даже не верилось как-то. Лица с их места было особенно не разглядеть, но голос, вмиг заставивший замолчать всю аудиторию, был приятным, молодым и звонким.
Это было так непривычно. На кафедре комплексной безопасности практически не было молодых преподавателей, вследствие чего занятия проходили в стандартной форме, никакого отступления. На лекциях материал зачитывался строго по пунктам, на семинарах ответы проходили по этому же плану. С немногочисленными преподавателями с других кафедр им тоже не слишком везло. А тут такое.
Профессор Да Винчи ни разу за всю лекцию не посмотрел ни в записи, ни в учебники. Рассказывал так, словно сам был там - и на переговорах Наполеона III, и на подписании договоров о присоединении земель, и при строительстве этого университета, который тогда университетом совсем не был. Шутил, рассказывал забавные случаи, связанные с тем или иным моментом рассказа. Откровенно сожалел, рассказывая о нескольких войнах, так, словно и там был тоже. Не запрещал смеяться и задавать вопросы, хотя вопросов особенно и не было - все, даже те, кто был крайне далеко от истории и искусства, сидели с блаженными улыбками. Эцио же вообще чувствовал, что вот-вот растечется по столу от счастья.
Санта Мария! Преподаватель! Истории искусств! Потрясающе интересно рассказывающий то, с чем Аудиторе уже давно распрощался, лишь изредка со вздохом пролистывая попадающиеся по теме книги.
В то время, когда мальчики в детстве с уверенностью заявляли, что хотят быть космонавтами, маленький Эцио лелеял мечту быть искусствоведом. Была бы его воля, он бы жил в этих музеях, которых в Милане да и вообще в Италии немереное количество. Сам он рисовал весьма и весьма посредственно (но, если бы начал заниматься, несомненно результаты были бы достойными - задатки были, но отец, военный офицер был категорически против), зато сходу разбирался во всех стилях живописи и архитектуры, на раз отличал художников, не путал Моне и Мане, с легкостью запоминал даты и события. Когда встал вопрос о поступлении в университет, родители воспротивились искусствоведческому факультету, полагая, что эта профессия не для парня да и вообще денег не принесет. Отец вообще собирался запихнуть его в военное, но тут Эцио удалось отстоять свою свободу, и в качестве компромисса был выбран комбез. Признаться, попав в политех и уехав от родителей, он пару раз порывался перевестись, но родственники грозили кулаком из далекой Флоренции, и все эти устремления затухали на корню. Можно было взять измором и скандалам, но Эцио несмотря ни на что любил своих  стариков. А когда перевалил за второй курс так и вовсе смирился.
К концу пары Аудиторе был готов продаться профессору в интеллектуальное рабство.
Звонок, возвестивший о конце занятия, впервые в жизни был воспринят не как спасение, а как досадная помеха, причем всеми, но итальянцем особенно. Профессор попросил просветить его по поводу последних пройденных тем, но с этим произошла заминка. Кто б знал! Старой грымзе все сдавалось по старому студенческому принципу "не знал, но вспомнил!", какой там следить за темами. Впрочем, Эцио решил воспользоваться этим моментом в корыстных целях и буквально скатился по лестнице, замерев перед преподавателем и глядя на него сияющими глазами.
- Профессор Да Винчи.. - Дар речи изменил обычно болтливому флорентийцу, перед глазами еще разворачивались картины прошлого, талантливо нарисованные молодым преподавателем. Да Винчи и сам словно был молодым художником любимой Эцио эпохи Ренессанса - мягкие черты лица, светлые глаза и светлые волосы, взгляд, наполненный спокойствием и умиротворением, который, как выяснилось, отпускать совсем не хочется. Ему бы еще кисти и палитру в руки. Эцио кашлянул и продолжил. - у нас по плану период треченто. Мы только-только закончили начало Проторенессанса.
На самом деле эти темы они проходили в прошлом году, но Эцио знал, что вопросы по ним выносятся на экзамен и в этом году. Тем более, соблазн послушать про Данте , Каваллини и Бокаччо в исполнении профессора Да Винчи был слишком велик.
- Вы ведь придете к нам на следующую пару? - внезапная мысль, что Да Винчи всего лишь на замене, снова превратила Эцио в несчастного спаниеля, и он с надеждой воззрился на преподавателя.

преееет XD

- И вправду несчастье, - не совсем искренне повторил Эцио, окрыленный перспективой слушать молодого профессора до конца семестра. Не то чтобы он был рад проблемам со здоровьем сеньоры Клаудии, просто убежденно полагал, что ей давно пора на пенсию. Из счастливого ступора, в который он впал от этой новости, его вывел вопрос Да Винчи, и почему-то за спиной тут же выросли крылья какого-то нездорового размера. - Эцио Аудиторе, профессор. Признаться, когда-то я хотел...
Разродившегося откровением флорентийца прервало фееричное появление завкафа Искусствоведения и Культурологии. На самом деле, Эцио никогда не видел сеньору Дольчиану, благо, комбезовцы вообще редко контактировали с другими кафедрами, тем более гуманитарными. Но из-за своего увлечения он часто отирался среди искусствоведов, добрая часть которых была его знакомыми разной степени близости. От них-то он и знал об этом несчастье, свалившемся на несчастных культурологов. И сразу ее узнал, потому что слышал от студентов, что никто из преподавательниц, кроме сеньоры Дольчианы, не красится так, что к глазам хочется приложить медную монетку, чтобы синяки скорее посветлели.
Профессор Да Винчи как-то странно и резко изменился в лице и совершил неожиданный маневр. Пользуясь тем, что его руки по-прежнему лежали на плечах Эцио, преподаватель очень хитро его развернул лицом к надвигающейся опасности, сам же оказавшись не за спиной, но за плечом флорентийца точно.
Резкий визгливый голос сеньоры Дольчианы больно резанул по вискам. Никогда не жалующийся на отсутствие способности к импровизации, Аудиторе обернулся через плечо к Да Винчи и сделал уже традиционные большие глаза.
- Профессор, а как же наши дополнительные занятия?..
На самом деле он не был уверен, что профессор Леонардо оценит его попытку вывести его из-под обстрела. Может, не все так страшно, и завкаф действительно пришла позвать его на важный педсовет, а эти взгляды всего лишь нервный тик от тяжелой работы. Но понимание того, что у него из-под носа уведут единственного за долгое время человека, который знает слова "аллегория", "чиквеченто" и "маньеризм", наполнило душу Эцио такой паникой, что времени и сил на размышления не оставалось. Тем более, что лицо Да Винчи было весьма красноречивым.
И вообще! Отдать на растерзание этой размалеванной дамочке тонкого, стройного профессора, сразу ставшего для Аудиторе олицетворением эталоном мужской красоты эпохи Возрождения, казалось не то что невообразимым - преступным! Так что он без колебаний решил вытащить Да Винчи из наманикюренных когтей этой самки попугая вне зависимости от его желания.
- Прошу вас, не отказывайте мне.

- Ммм... - Эцио здорово подвис на лице преподавателя, с уходом завкафа снова озарившегося мягкой улыбкой. Способность складно говорить, которой он заслуженно гордился, второй раз за день ему отказала. - В смысле, пожалуйста. - студент немного помялся и добавил: - Вы бы были осторожнее, профессор. Сеньора Дольчиана очень... решительная дама.
Тот факт, что он стопроцентно нажил себе проблем с заведующей кафедрой Искусствоведения и Культурологии сколь не вызывала сомнений, столь и не волновала. Да какая разница? Главное, что все повернулось более чем удачно: профессор Да Винчи не сердится, а очень даже наоборот, перспектива дополнительных занятий изрядно греет (чуть ли не впервые за всю университетскую жизнь!), и вообще жизнь прекрасна и удивительна! А когда преподаватель назвал его по имени, крыльям за спиной могли позавидовать все ангелы небесные.
- Пожалуйста, профессор. - Темные глаза уже вернулись в свой нормальный размер, а голос прозвучал даже как-то почти серьезно. Эцио действительно понял, что просто обязан получить возможность ходить на дополнительные занятия именно к профессору Леонардо. Иначе будет конец, капут и полный финиш.
Странные мысли посещают порой истосковавшийся без любимых знаний мозг.
Прозвенел звонок, напоминая, что Эцио уже давно пора быть в другом корпусе. Но флорентиец не сдвинулся с места, прикипев взглядом к идеально-правильному лицу.
Почему-то молчание Да Винчи затягивалось, и Аудиторе запаниковал - а вдруг откажет? - и прибег к последнему средству.
- Я готов... - студент даже зажмурился на миг, словно при подписании собственного смертного приговора. - я готов даже выступать на конференциях по Вашему предмету. Если Вы сочтете меня достойным, конечно.
Конференции стояли первыми в списке самых нелюбимых вещей Аудиторе. Вот что-что, а наука была явно создана не для него. Все эти публикации, статьи, монографии вгоняли его в тоску. Один раз он загремел на какую-то конференцию на первом курсе, и ему этого хватило с головой.
Но для любого преподавателя всегда честь и почет быть научным руководителем у студента, и обычно они тащили несчастных подопечных в науку буквально силой и шантажом.
Хотя на самом деле, Эцио очень надеялся, что обойдется без этих крайних мер. Главное, чтобы была возможность видеть профессора почаще, чем раз в неделю. Можно прям пару-тройку раз. А лучше вообще каждый день.
Чтобы говорить об искусстве, естественно.

Хотелось тут же заверить профессора, что у него нет больше пар сегодня, он совершенно не опаздывает и вообще, он с радостью проводит преподавателя до кафедры и поможет ему донести учебники и тетради. Но Да Винчи направился к двери, а Эцио, как привязанный, пошел за ним, внимая его словам словно откровению свыше.- Да-да, я обязательно вас найду, профессор, - с ненормальной скоростью закивал студент, уже прикидывая, на сколько листов будет список этих тем. Помедлил и уже почти решился предложить преподавателю свою посильную помощь в доставке учебных материалов, как в кармане ожил мобильный. Сбивчиво пробормотав извинения, он принял вызов и тут же был был практически снесен раздавшимся из динамика воплем Дэза:
- Эцио, черт возьми, где тебя носит?! - вопль практически сразу же сменился драматическим шепотом. Видимо, друг звонил прямо с пары и немножко об этом забыл. - Он рвет и мечет. Сказал, что не видать аттестации тем, кто не сдал лабораторные. Так что, где бы ты не шлялся, тащи свою задницу сюда. Может, случится чудо, и он тебя хотя бы впустит.
С каждым словом одногруппника суровая реальность обрушивалась на Аудиторе со всей своей неотвратимостью. Как? Как можно идти слушать про мониторинг и прогнозирование ЧС после такого? А самым страшным, как выяснилось после секундного самокопания, была перспектива отпустить профессора, особенно после размытого "вы знаете, где меня искать". Понятно, что искать первым делом надо на кафедре, но вдруг его там не окажется? В этом случае Эцио решил преданно ждать под дверьми обители искусствоведов сколько бы не понадобилось.
- Спасибо вам большое, профессор! - горячо поблагодарил Аудиторе, порываясь чуть ли не обнять Да Винчи от счастья. Но, конечно, этого делать не стал, только уставился на него опять с каким-то странным выражением. Повторный звонок мобильного возвестил о трагичности судьбы флорентийца, если он не припустит во все лопатки и не явится на пару. Это все-таки заставило разомкнуть губы и, наконец, попрощаться. - До свидания.  Очень надеюсь на следующую встречу. - и комбезовец действительно рванулся с места на первой световой.

В следующие три дня он никак не мог выбраться, хотя список тем подготовил в тот же вечер. Как назло, именно в эту неделю начиналась промежуточная аттестация, и пришлось всеми правдами и неправдами добывать лабораторные и практики, защищать доклады и просто переписывать тонны конспектов. В конце концов, он-таки сбежал с отработки по средствам оповещения и явился под двери кафедры Искусствоведения и Культурологии. Лаборантка, не забыв стрельнуть в комбезовца глазами, сообщила, что профессор Да Винчи на паре, но она скоро закончится, можете подождать.
Твердо решив дождаться любимого преподавателя (а Да Винчи был записан в любимые преподаватели тоже в тот же вечер), он устроился на подоконнике. Недолго, надо признать, предавался он ожиданию, оно прервалось скоро и внезапно, но не так, как хотелось.
- Аудиторе! - Женский голос с почти истеричными нотками вернул флорентийца с небес на землю, где он уже предвкушал долгожданное занятие. Где-то он уже слышал этот голос. Ах да, Дольчиана. Надо же, и фамилию его знает. И откуда только?..
- Здравствуйте, сеньора Дольчиана. - Эцио нехотя слез, практически стек, с подоконника и уважительно склонил голову, левой пяткой уже начиная чувствовать какую-то лажу.
- Раз уж вы так удачно здесь оказались, вы же не откажете мне в помощи? - как-то нехорошо улыбнувшись, спросила завкаф, и Эцио мгновенно понял - вот она, страшная месть. - Необходимо отнести заказанные кафедрой книги по новому учебному курсу в библиотеку. - и контрольным в голову. - в главную библиотеку.
Флорентиец мысленно застонал. Общая библиотека была аж в другом корпусе, а количество ящиков, которые ему предстояло туда перенести, абсолютно не радовало.

действительно внезапно!

Уже наклонившийся, чтобы взять ближайший ящик, Эцио поднял глаза на буквально сошедшее с небес создание - прямо-таки университетский вариант "Явления Христа народу". Уж что-что, а этого не ожидал никто, включая  приставучую сеньору. Эцио с трудом вернул глаза в обычный размер, увеличившийся было от удивления, и тут же прикипел взглядом к рукам профессора, обнажающимся по мере закатывания рукавов рубашки. Если уж к чему относился эпитет "Изящный", так это к этим рукам - тонкие запястья, длинные пальцы, плавная линия кисти. Почему-то вспомнилось "Сотворение Адама" Микеланджело - рука, почти коснувшаяся руки Бога.
С силой заморгав, чтобы вернуться все-таки в эту реальность, Эцио ради приличия пробормотал "небеспокойтесьясамвседонесу", но на самом деле был готов идти за Да Винчи навьюченным верблюдом хоть на край света. Да и чего греха таить, помощь была бы очень кстати, но заставить эти руки держать что-то тяжелее кисти казалось святотатством.
Профессор же, даже не подозревая о внутренних метаниях своего студента, легко поднял один из самых тяжелых ящиков и направился в сторону выхода. Аудиторе бросился за ним, чувствуя, что, кажется, в следующий раз к кафедре надо будет пробираться под покровом ночи и в маскировке.
- Теперь мы квиты, профессор. Сегодня вы меня спасли.

Мозг воспринимал информацию выборочно и строил какие-то невероятные ассоциативные цепочки. В частности, Эцио выхватил фразу "... я был уверен, что ты появишься раньше", и эти несколько слов вызвали в душе итальянца целую бурю эмоций. В нем смешались безумная надежда (неужто, ждал?), досада (чертова аттестация, так не вовремя!) и просто радость от того, что профессор в принципе помнит, кто он и зачем пришел.
- Увы, - со вздохом, в котором уместились все страдания еврейского народа, Эцио отвлекся от своего внутреннего урагана и трагическим голосом поведал. - На этой неделе у нас на факультете началась промежуточная аттестация. Пришлось обратить внимание на мою непосредственную специальность. - Аудиторе как-то невесело усмехнулся, но снова приободрился, приготовившись озвучивать любимые темы.

- ... в композиции отсутствует опора, она неустойчива, что подчеркивает напряженность и драматизм момента..
Начинать с любимого маньеризма и вообще эпохи Ренессанса, конечно, не стоило, потому что до следующих тем Эцио так и не добрался, впав в какие-то пространные размышления и субъективные оценки. На Да Винчи он поначалу старался не смотреть, потому как профессор постоянно улыбался, а это здорово сбивало с мысли. Но потом ничего, смог даже ответить на какой-то вопрос, глядя в глаза. Прогресс.
- Вот и пришли, - возвестил итальянец, плечом толкая массивную дверь в просторное помещение библиотеки. От разговоров про обожаемое Возрождение первоначальная неловкость, крайне несвойственная комбезовцу, спала, и он с улыбкой добавил: - По-моему, как-то быстро. Ящиков с книгами не хватит, чтобы я успел Вам рассказать и половину из любимых тем.

Отредактировано Ezio Auditore (2012-07-30 02:07:24)

Под пение небесных ангелов Эцио воспарил в небеса от подобной перспективы. Он действительно больше любил читать малоизвестные статьи, где излагались непривычные взгляды и трактовки известных работ. С ними можно соглашаться или не соглашаться, но узнать их в любом случае было интересно.
А еще он был уверен, что все давно забыл. Все-таки не вчера все учил. Ан нет! Впрочем, и не учил он ничего, просто глотал книги одну за другой, фантастически точно запоминая имена и даты с первого раза. Как выяснилось позднее, это умение распространялось только на искусствоведение, потому как еще ни один специальный предмет комбеза не давался ему так легко.

Как выяснилось, растрепанный профессор повергал итальянца в еще более глубокое зависание. Совершенно забыв о наставлениях матери о том, что так пялится на людей неприлично, тем более на старших, Эцио прикипел взглядом к Да Винчи, чуть ли не раскрыв рот. Благо, на этот раз его воспитания хватило.
Накатившая волна умиления пополам с восхищением осталась необъяснимой.
- Да, конечно, - ответил студент, вспомнив, что Да Винчи задал ему какой-то вопрос. Ах да, Милан. - Мы заучивали карты городов наизусть, и я сам за четыре года излазил Милан вдоль и поперек. А Вы не отсюда, да? Я думал, Вы перевелись к нам из Миланского гуманитарного института. Там сильный исторический факультет. - Слава богу, на этот раз он не заикался и вообще говорил довольно связно, хотя и с трудом. Впрочем, не с таким трудом, какой стоило приложить, чтобы оторвать взгляд от преподавателя. Однако, язык, работающий, как помело, был определенно быстрее мыслей, что повлекло за собой какие-то странные вопросы совершенно не по теме. - А сколько вам лет, профессор?

Отредактировано Ezio Auditore (2012-07-30 23:53:58)

На самом деле Эцио был далек от подобных мыслей и подозрений. Проведенное профессором занятие раз и навсегда доказало, что дипломы честно заслужены и не куплены, что Да Винчи может дать фору многим преподавателям по знанию своего предмета. Эцио вообще спрашивал про возраст без задней мысли. Вернее, с задней, но с другой.
Дико хотелось сказать "А давай на ты, сколько там у нас этой разницы?". Восемь лет всего-навсего, не так уж много. Может, поэтому Аудиторе так трудно говорить с профессором? В смысле, что он временами заикается, зависает и вообще ведет себя как-то странно. Да, наверное, поэтому. Да Винчи при желании мог сойти за студента, ровесника, а Эцио, который гиперобщительной натурой, имея в знакомых добрую половину политеха, очень быстро переходил с новыми людьми на ты, стирая какие-то условные границы и становясь ближе.
Стать ближе к профессору хотелось ненормально сильно.
На то, чтобы вовремя прикусить язык, хвала небесам, его воспитания и умственных способностей тоже хватило. Поэтому он обратил внимание на другую сторону вопроса о возрасте.
- Ого! - с легкой завистью протянул комбезовец. Хотя не сказать, что сильно удивился, узнав, во сколько Да Винчи стал дипломированным специалистом. Почему-то что-то подобное предполагал. - Вероятно, Вы занимаетесь этим с детства. - "Завидую". - Это здорово, когда есть такая возможность... - На этой фразе мозг вдруг включился, и Аудиторе понял, как мог воспринять его слова профессор. Карие глаза распахнулись, умоляюще глядя, и в них прямо-таки крупным шрифтом было написано, что ничего такого он не имел в виду. - Простите, профессор, я не сомневаюсь, что Вы... что... - Опять у него какие-то проблемы с речью? Еще немного, и, кажется, пора обращаться к логопеду. Аудиторе восполнил недостаток слов активной жестикуляцией и, наконец, закончил. - Я не сомневаюсь в Вас. Вы многих здесь заткнете за пояс. Серьезно.
Студент покаянно посопел, мысленно обещая себе сначала думать, а потом говорить, и понадеявшись, что он еще не все испортил, зацепился за название родного города.
- Так Вы из Флоренции? Надо же, я сам оттуда. - Комбезовец широко улыбнулся, чрезвычайно довольный, что у них выявилась еще одна общая черта, помимо любви к искусству. - А насчет Милана я Вас понимаю. Для съема жилья сейчас время самое неподходящее, все пригодные для обитания углы разобрали студенты в начале года. Где же Вы сейчас живете?..
За это время они уже вернулись на кафедру Искусствоведения, совершенно не заметив несоответствия сменившейся обстановки и подобных разговоров. Сеньора Дольчиана только хищно сузила глаза, прожигая студента взглядом.
- ... у меня друг работает в агентстве недвижимости. Я могу его попросить, он будет держать руку на пульсе, и если что подходящее подвернется, я вам обязательно скажу...

Слишком поздно Эцио понял нецелесообразность подобных вопросов на территории кафедры, но слово уже сказано, и студент лишь поджал губы, с независимым видом проходя мимо замершей в предвкушении ответа женщины.
Даа, профессор Да Винчи явно обладает еще более нестандартным мышлением, чем Аудиторе подумал изначально. Назвать студентов комбеза милыми юношами не решалась даже гардеробщица, добрая сеньора Адриана, с бесконечным терпением и искренностью жалеющая всех "бедных деток" подряд. К тому же, факультет комплексной безопасности был, пожалуй, самым мужским, на технических специальностях, даже на том же программировании, строительстве, геологии девушек и то было больше. На комбезе же все немногочисленное женское население обитало на специальности "Психология чрезвычайных ситуаций", чья кафедра находилась в другом корпусе. Так что комбезовцы были лишены благотворного внимания противоположного пола, а потому были все как один мрачными, суровыми и не самыми интеллигентными.
Однако, итальянец не стал оспаривать мнение насчет обитателей общежития. Какой там думать о каких-то комбезовцах, когда выясняется, что профессор живет всего на три этажа ниже него!
- Оооо! - с непонятной интонацией протянул Эцио. Жаль, что они уже ушли с кафедры, можно было бы посмотреть расписание Да Винчи, чтобы знать, когда он возвращается с занятий. - Мы с вами практически соседи, профессор. Если вдруг что, обращайтесь, я помогу.
Если Да Винчи показалось под размытым "если вдруг что" сорванный кран или заклинивший замок - в этом бы, конечно, Эцио тоже помог, жизнь в общаге даром не проходит! - то флорентиец на самом деле имел в виду кое-что другое. Соседство с преподавателем, каким бы то ни было, не самая желаемая вещь для студентов. Решив, что профессор будет закладывать их коменданту, они могут устроить ему веселую жизнь, вплоть до "темной".
Эцио этого не хотел. Да и не верил, что Да Винчи станет наушничать о проделках студентов. Однако, сокурсники стопроцентно не поверят в чистоту помыслов преподавателя, так что переубедить их не представлялось возможным - иллюзий в этом отношении флорентиец не питал. Значит, надо просто быть почаще ближе к Да Винчи.
Чтоб защитить, разумеется.
Тем временем они уже дошли до библиотеки второй раз и сгрузили свою поклажу еще более недовольным библиотекарям. Оставалась последняя ходка, и Эцио даже как-то мимоходом подумал, что книг могло быть и побольше.

Отредактировано Ezio Auditore (2012-08-05 15:05:08)

То, что вечера стали неожиданно прохладными, Эцио понял, выйдя из здания бассейна с мокрыми волосами, от которых воротник наспех наброшенной рубашки тоже становился мокрым. Идти было недалеко, минут пять-семь максимум, и флорентиец наивно полагал, что за такое короткое время простыть невозможно. Пока, во всяком случае, ему везло.
В бассейн он ходил уже скорее по привычке, чем на серьезные тренировки. Проведя почти все детство и юность на соревнованиях различного масштаба, он собирался с окончанием школы завязать и с плаваньем - на комбезе и без того была солидная физподготовка, - но судьба свела его с Альтаиром, и пришлось вернуться, так никуда и не уйдя. И хоть мало кто мог составить ему достойную конкуренцию, поддерживать форму надо было, и Эцио стабильно три раза в неделю ходил на тренировки, давно ставшие каким-то личным медитативным средством.
Он был уже на подходе к общаге, когда услышал очень узнаваемый гогот, от которого автоматически заскрипели зубы. Этими гиенами могут быть только Вьери Пацци со своими прихлебателями - они никогда не против самоутвердиться за счет каких-нибудь зеленых перваков. Он был на год старше Эцио, но на мозгах это особо не сказалось.
Он был из Флоренции, так же как и Эцио, и их знакомство началось именно там, а не в универе. Они, можно сказать, выросли вместе, постоянно ругаясь, обзываясь и что-то деля. Именно благодаря Пацци Аудиторе щеголял теперь со шрамом на губе - в одной из драк ее рассек камень, метко брошенный рукой соперника.
Будь там кто-то другой, флорентиец не стал бы даже головы поворачивать - особым поборником справедливости он никогда не был. Но как пройти мимо, когда эта вечная заноза так и просит подправить ему нос? Эцио резко сменил направление движения и, даже не взглянув на объект приставаний Пацци, встал рядом и непримиримо сложил руки на груди.
- Давно зубы не собирал, Пацци? Вали отсюда, пока живой, - дипломатично начал итальянец, мысленно подсчитывая соперников. Четверо. Многовато будет, но не смертельно.
- С каких пор ты заделался покровителем хлюпиков? - спросил один из парней, пока Вьери буравил старого недруга уничижительным деморализующим взглядом.
- О да, в шлепанцах ты особенно суров, Аудиторе, - загоготал другой, и его раскатистый ржач подхватили остальные.
- Будь другом, подержи, пожалуйста... - Эцио протянул своему неожиданному подопечному сумку с вещами и чуть ее не выронил, когда разглядел, кого именно собрался так отважно защищать. - Профессор?..
Комбезовцы замерли, недоверчиво посматривая на обоих, но, кажется, безоговорочно верить в принадлежность этого ботана к преподавательскому составу не спешили.

Отредактировано Ezio Auditore (2013-01-11 20:58:52)

Чтобы адекватно оценивать сложившуюся ситуацию, пришлось приложить недюжинные усилия. Потому что Эцио был готов прям сейчас падать перед профессором ниц - такой ментальной атаки и заморачивания мозгов он еще не видел и сам, увы, такого не умел. Да и куда там твердолобым пятикурсникам! Каждый из них, включая Пацци, уже забыл, с чего все началось, и в глазах уже плескался единственный растерянно-панический вопрос: "Кто все эти люди и что им от меня надо?". Аудиторе мог поклясться, что обработка информации у местных университетских гопников включилась, лишь когда профессор, сияя энтузиазмом, спросил их имена.
Будь Эцио на их месте (вообще-то, он никогда не был на их месте, но это к делу не относится), и спроси его Да Винчи с такой милейшей улыбкой, он бы с превеликим удовольствием сообщил свое имя, фамилию, номер телефона, дату рождения и паспортные данные, да еще зорко проследил бы, чтобы преподаватель все записал. Но увы, флорентийцу так не повезло.
- Ээ..? - крайнего верзилу аж перекосило от усиленной мысленной работы.
- Имена? - Пацци выдал более осмысленную фразу, но на этом тоже завис. Незадачливые агрессоры переглянулись.
Аудиторе вздохнул и, неуловимо легким и быстрым движением оказавшись за их спинами, решил подтолкнуть и к верному решению. Он коснулся рукава Вьери и доверительно зашептал, делая страшные глаза:
- Я, конечно, знал, что ты дебил, но чтоб настолько! Валите отсюда быстрее. Запишет ваши имена - и все, вы встряли по полной! - Соперника хватило на то, чтобы недоверчиво изогнуть бровь, но комментировать он пока это не стал. Эцио вздохнул. - Хвостов потом не оберешься. Говорю тебе - он настоящий зверь!
Они одновременно посмотрели на лучащегося дружелюбием профессора, в тот момент с неподдельным восторгом сообщавшего одному из прихлебателей Пацци, что у него очень необычная внешность - "... откуда вы родом? Ах, Египет, чудесная страна с такой богатой древней культурой! К слову, вы знаете, что египтяне первые придумали процедуру мумификации умерших посредством изъятия внутренностей? Потрясающий по своему символическому значению ритуал. Но вы мне так и не сказали своего имени..."
В маленьких глазках Пацци мгновенно разгорелся огонь священного ужаса, и он, умудрившись схватить за шиворот сразу всех своих дружков, дал деру, бросив на ходу "проститевдругучебниковнедостанется!". И так ежащегося после бассейна Эцио обдало нехилым сквозняком.
- Они Вам ничего не сделали, профессор? - Студент впился пытливым взглядом в лицо Да Винчи, который, казалось, даже разочарованно вздохнул от того, что ему не дали рассказать про занимательный египетский обряд. Аудиторе ухмыльнулся. - Ловко Вы их. Не удивлюсь, если они и вправду ломанулись в библиотеку.

Отредактировано Ezio Auditore (2013-01-11 21:51:07)

- П-пожалуйста. - Эцио запнулся, только интуитивно поняв, что его благодарят. Потому что слова профессора вдруг восприниматься совершенно перестали, звуки зажевало, как пленку на старом магнитофоне, а запястье обхватили тонкие прохладные пальцы. Наверное, для того, чтобы хватать его за руку, у Да Винчи была какая-то причина, благодарность, опять же, но по большому счету для студента это было совершенно неважно.
Итальянцы - люди эмоциональные и очень быстро преодолевают преграды, если собеседник им интересен. Отсюда активная жестикуляция, заполняющая собой пространства, и частые прикосновения и вторжение в личное пространство. И то, что для других фамильярность или переход на более личный уровень, для итальянца в пределах нормы.
Это и еще кое-что про особенности жестикуляции, вычитанное в статье в короткий период увлечения этнической антропологией, хаотично всплыло в мозгу Аудиторе, который в панике пытался найти объяснение своей реакции на невинное, в общем-то, касание. Но, естественно, причин этого не нашел, а в своих рассуждениях только запутался.
Потом Да Винчи отпустил его руку, и окружающий мир снова включился.
- Да тут же не холодно... - Комбезовец смущенно растрепал волосы и, решив ради разнообразия не впадать в ступор от желания преподавателя его проводить, хитро прищурив глаза, улыбнулся. - Тогда, может, вы не откажетесь от чашки чая?
Вообще-то это было не в привычках Эцио - на ночь глядя гонять чаи с профессорами, но отказывать в своих желаниях он не привык. А сейчас ему очень, очень хотелось провести время с Да Винчи. Может быть, если он его исполнит,его отпустит?..

- Вы бы осторожнее ходили здесь вечерами, профессор, - сказал студент, когда они подходили к общежитию. - У нас народ такой, сначала бьет чужаков, потом выясняет, кого - это в лучшем случае. А мне бы не хотелось, чтобы с вами случилось что-то подобное. Мало кто знает, кто вы, но все видят, что вы не отсюда.

- Оооо... - с непонятной интонацией протянул Эцио, выглянув из кухонного закутка, где он пытался из подручных средств смастерить званный ужин. Ну, или хотя бы чаепитие. - Профессор, вы ступаете на опасную тропу, задавая мне такие вопросы, - шутливо предупредил итальянец, что, впрочем, шуткой было лишь наполовину. О книгах он мог говорить бесконечно: анализировать персонажей, погружаться в иные миры, пытаться предугадывать сюжет. Особенной слабостью был жанр фантастики, причем разных направлений. Он зачитывался ироничным Асприным так же взахлеб, как проглотил все книги Стругацких, авторов, не самых легких для восприятия.
- Когда-то я хотел выучить русский только для того, чтобы прочесть их в оригинале. - Одной емкой фразой Аудиторе обозначил свое отношение к советским классикам фантастики, страясь не задумываться о текущей ситуации: профессор Леонардо здесь, у него в комнате! Переживает, как бы Эцио не простудился, расспрашивает о книгах, улыбается.. а у Аудиторе кроме чая и банки варенья под кроватью один только мышиный труп в холодильнике.
- С меня должок, золотце, - прошептал флорентиец, когда, с безнадежностью открыв холодильник, обнаружил не только труп, но и заботливо завернутый в фольгу фирменный мамин пирог и джентельменский набор для бутербродов: сыр, колбасу, масло и даже тушеную овощную икру. Клаудия, как всегда, оказалась ниспослана ему небесами.
- Пожалуйста, профессор. - Эцио суетился, как прилежная домохозяйка, звеня чашками и расставляя тарелки. Сам он питался чем придется, да и чаще в университетской столовой, нежели у себя, поэтому из еды у него были мамино варенье, сухари и стратегические запасы кофе. На самый крайний случай всегда оставался вариант поклянчить еду у соседей - Дэз, тот еще запасливый хомяк, отсутствием аппетита не страдал, потому всегда мог поделиться.
- Я рад, что вы все-таки решили зайти.

-  Профессор, после того, как вы меня спасли от гнева сеньоры Дольчианы... - начал было оправдательную речь Эцио, но быстро застопорился. Убедился, что прохладная ладонь на пальцах ему не кажется, и зажевал слова как старый магнитофон - пленку. Разом накатило ощущение нереальности происходящего, как в тот единственный раз, когда он попробовал покурить травку в юности. Только в сотни раз сильнее. И непонятно, от чего кружилась голова сильнее - от тонкой, словно вылепленной талантливым скульптуром руки или внимательного изучающего взгляда профессора. И самое страшное, он даже не представлял, что в этой ситуации делать.
В присутствии этого человека Эцио терял самого себя, привычного балагура и всеобщего любимца. Это пугало и манило неизвестностью одновременно.
- Профессор.. - Аудиторе открыл было рот, но не имел представления, что сейчас скажет. Повисшая пауза начинала ощутимо давить на плечи. Студент беспомощно пошарил взглядом по столу, сам не понимая, почему не убирает руку, и выпалил с отчаянием, с которым тонущий хватается за соломинку. - Чай.. остынет.
С этим всем надо что-то делать.