"Я только что поцеловал Ди. Кажется"
В голове звенело, ручка у графа хоть и была холеная, как у девушки, а удар ничего так, любой боксер бы позавидовал. Леон запоздало припомнил, с какой легкостью владелец зоомагазина как-то раз расправился с уличными хулиганами и понял, что еще легко отделался. Но пощечина. Лучше бы кулаком зарядил!
Он не знал, что ответить, только успел сообразить, что только что сильно облажался. И, кажется, графа его выходка задела.
Сидеть в остывшей мыльной воде с разозленным Ди оказалось не худшей перспективой. Под ванной негодующе рычал мокрый баран, и это пугало Леона не в пример больше.
- Слезь с меня, - буркнул Оркотт, отворачиваясь. Смотреть графу в глаза не хотелось, он и так знал, что там увидит. И как только у него мозгов хватило полезть к нему целоваться? Еще и пощечина. Вспылить сразу не получилось, слишком неожиданной была реакция Ди, а теперь и вовсе желание разговаривать пропало. - И барана своего забери, если не хочешь, чтобы я его пристрелил, после того, как он набросится жрать меня живьем.
"Да уж, отплатил за гостеприимство, этого Ди точно не забудет. Теперь до конца жизни будет припоминать при случае."
И что самое хреновое, ему не было противно, скорее даже понравилось. Но об этом детектив предпочитал не думать.

Вот сейчас он чувствовал себя полной свиньей. Ди даже не стал орать на него, просто развернулся и ушел. Они часто ссорились. но чтобы так - никогда.
Леон выудил полотенце из воды, выжал его и прикинул, что будет лучше: обернуться мокрым или рискнуть и просочиться в свою спальню в чем мать родила. Второй вариант казался не совсем удачным, особенно, если учесть, что по дому графа всегда бродит разное зверье, некоторое может и откусить кое-что важное.
Выбор пал на мокрое полотенце.
- Вторая дверь, вторая дверь, - Оркотт побирался по коридору, оглядываясь по сторонам. На барана нарваться не хотелось, особенно в таком уязвимом виде. - Кажется, это здесь.
Створки с легкостью разъехались и детектив ввалился в помещение, на ходу стаскивая с себя полотенце.
- Что за...?
В отличие от полотенца, челюсть Леон придержать не успел.
Он никогда не видел графа раздетым, тот всегда был при полном параде: шелковые штаны, и это дурацкое китайское платье. Впрочем, Ди оно очень шло, Леон уже и не представлял его в другой одежде. Но то, что предстало его глазам, ошеломляло.
Красивое стройное тело, такое юное и свежее, будто графу было не больше шестнадцати, гибкое и изящное, светлая кожа без единого изъяна. Если бы Леон был красноречив, он бы смог найти тысячи эпитетов, чтобы описать увиденное. А так, просто стоял и тупо пялился на полуобнаженного графа, прокручивая в голове одну единственную лишенную смысла фразу:
"И на фига ему сиськи?"
По волосам графа все еще стекали одинокие ручейки воды, прокладывая мокрые дорожки к тонким ключицам, стекая на грудь. Проследить взглядом их дальнейший путь Оркотт почему-то не решился.
- Ди, я это... кажется, ошибся комнатой.
Но вместо того, чтобы уйти, он сделал шаг вперед, одной рукой придерживая готовое сползти полотенце, а другой взъерошивая и без того растрепанные волосы.

Дверь уже давно захлопнулась перед его носом, а детектив все еще стоял, как соляная статуя жены Лота, широко распахнув глаза и автоматически придерживая на бедрах мокрое полотенце. Перед глазами до сих пор стояла холодная соблазнительная улыбка, обещающая так много.
Тонкие красивые губы графа постоянно привлекали внимание Оркотта. Он не спускал с них глаз, когда тот говорил, улыбался, и попросту молчал, они притягивали его как магнит и уже довольно давно. Раньше он думал, что сходство Ди с девицей раздражает его, а теперь, теперь он вообще не знал, что и думать.
Столько событий за вечер: сначала он вылез голым из ванны, затем поцеловал графа, предварительно окунув в эту же ванну, а под конец ворвался в его комнату в тот самый момент, когда китаец переодевался. Еще и вытаращился как последний идиот.
Оркотт никогда не задумывался о собственной ориентации, у него не возникало сомнений в своей стопроцентной гетеросексуальности, он и на пляже, и в кафе засматривался только на девчонок, и в журналах, и в кино. И вообще...
Вот, Джилл, например. Высокая длинноногая блондинка, с шикарной грудью и длинными густыми волосами, просто мечта, а не подружка. С ней и пиво попить можно, и бейсбол по ящику посмотреть.
А что Ди? И правда, что Ди? Он всего лишь в течении года с того момента как увидел графа каждый вечер таскался к нему с тортами и конфетами, пил с ним чай, проводил все вечера, лишенный телевизора и человеческого общения (зверье графа не в счет). Он почти перестал пить пиво и сократил потребление никотина, от трех пачек сигарет в день до одной, он ему своего брата на воспитание отдал. А потом, когда Ди исчез, уволился с работы и, сняв с личного счета все деньги, обогнул земной шар, чтобы задать всего один единственный вопрос.
"Почему?"
За спиной послышалось утробное рычание. Невидящим взглядом Леон уставился на радостно ухмыляющегося подарку Судьбы барана и развернувшись на ватных ногах, нашел-таки нужное направление и скрылся в своей комнате. Даже не заметив выражения крайнего уязвления на рогатой физиономии.
Отбросив полотенце в угол комнаты, Леон лег в кровать и закрыл глаза. Первый раз в жизни он уже не был уверен в том, что делает.

Первое, что он сделал - порвал билет на мелкие клочки. Сил не было ни удивляться ни злиться. Не осталось никаких сомнений, в том, что Ди уехал отнюдь не по делам. И детектив не собирался возвращаться в ЛА до тех пор, пока не выяснит, от чего именно бежит граф.
Есть он не стал. Взял деньги и вышел из дома, оставляя дверь распахнутой настежь. Он перестал понимать, зачем гоняется по всему миру за Ди, чего хочет от него, только знал, что не успокоится, пока не получит ответ на свой вопрос.
Спустя месяц Оркотт напал на след. И сейчас шел по узким улочкам гонконгского чайнатауна, внимательно изучая все вывески. Пока не остановился около одной.
Соблюдать правила хорошего тона он больше не собирался. И пусть Ди засунет себе свою китайскую вежливую улыбку в задницу. Леон больше не будет играть по его правилам.
Он вынес дверь с одного удара. Молча зашел и прислонился спиной к дверному косяку, мрачным взглядом обвел небольшое, но уютное помещение, нашел взглядом чайный столик, подошел и все так же не говоря ни слова, выложил на него несколько помятых бумажек. Стоимость порванного им в Польше билета.
А потом задал тот самый вопрос:
- Почему?

- Хватит пустой болтовни! - Леон взорвался внезапно, сам не ожидая, что простой вопрос снесет крышу почище недовольного крика или презрительной улыбки. Он вообще не думал, что способен так говорить. Тихий тяжелый шепот, не похожий на его обычный бесшабашный ор. Граф Ди, похоже, был единственным человеком, способным вывести Леона из себя. - Ты знаешь, что обо мне некому волноваться, у меня кроме Криса нет никого. А ему гораздо лучше будет с дядей и тетей, чем с таким незадачливым братом - полицейским. Ты не слышал? Я задал вопрос! И я не уйду отсюда, пока не получу на него ответ.
Развернувшись, Оркотт схватил Ди за запястье, заламывая руку за спину и склонился к его лицу. Глаза детектива опасно сузились, а голос стал еще тише.
- И на всякий случай, чтобы ты не тратил время на придумывание очередной сказки. Я не отпущу тебя, Ди! Я из под земли тебя достану, но все равно найду, сколько ты не сбегай.

- И сделаю еще больней. Если не скажешь мне правду!
Как же он бесит, как невыносимо бесит! Кажется, еще немного - и он не сдержится. Эти хрупкие изнеженные запястья, грациозное прекрасное тело, эти разноцветные нечеловеческие колдовские глаза.
Сейчас Леон чувствовал себя зверем. Настоящим диким зверем, долго и упорно из последних сил выслеживающим вожделенную добычу, и вот, когда она уже бьется в его руках, он почти сдался. Не в силах просто перегрызть добыче горло хищник в нем отчаянно взвыл, пытаясь вырваться наружу. Он почти чувствует, как внутри него скребут когтистые лапы, разрывая грудь. Раз он не в силах убить, то хочет хотя бы сломать, увидеть в глазах покорность и страх. И не может.
Слишком долго он охотился, слишком близко подошел, добыча стала смыслом жизни, а он и не заметил.
- Тебе волнует только твой магазин? - Леон схватил Ди за второе запястье и дернул на себя, не давай отстраниться. Зверь внутри утробно зарычал, чуя запах крови. - Только твой чертов зоомагазин? Признайся, что это? Наркотики, оружие, работорговля? Ты все это время только и делал, что водил меня за нос.

От удивления он даже разжал руки. Ди не собирался выкручиваться, не юлил и не скрытничал, а вдруг что-то тихо произнес на своем птичьем языке, и Леон успокоился.
Ярость ушла, уступив место глухой неудовлетворенности. Он был так близко, почти рядом, но Леон не мог понять его.
- Кто ты?
И сам удивился тому, что спросил. Не так давно его интересовал ответ на совершенно другой вопрос. Всего несколько секунд назад, но, казалось, с тех пор прошла вечность.
Оркотт отступил, с удивлением неверием глядя на свои ладони.
- Не убегай больше, Ди. Боюсь, в следующий раз я точно сломаю тебе руку. Покажи!
Он снова взял графа за многострадальные запястья, но уже осторожно, боясь еще больше навредить. Все же, граф как девчонка, и не прикоснись, тут же синяк будет.
Леон вздохнул, понимая, что надо будет все-таки научиться контролировать себя рядом с этим невыносимым типом в платье.

К счастью, он успел подхватить его на руки. Леон и раньше замечал, что с Ди время от времени что-то происходит, но скрытный китаец только улыбался и просил "своего милого детектива" не беспокоиться.
Удивительно, но тело Ди было почти невесомым, Леон с легкостью держал его на руках.
"Трескаешь торты по три кило в день, а сам легкий, как пушинка!"
Леон чувствовал себя виноватым. Ворвался в дом, наорал, схватил за руки, на запястья Ди было просто жалко смотреть.
- Тупое животное!
Возмущенное "бе-ее-е" раздалось совсем рядом с ним. Мрачно хмыкнув, детектив обернулся: точно, баран. Интересно, а где он прятался, даже встречать не вышел, гад рогатый.
- Вот только не надо мне тут бе-бе-бе! Я не тебя имел в виду.
Леон осторожно опустил все еще находящегося без сознания Ди на диван, подложил ему под голову валик и опустился рядом на колени. Как-то само собой пришло знание, что в больницу везти графа - пустая трата времени, врачи ему не помогут. Но сидеть и бездействовать было выше его сил. Из дальних комнат доносились взволнованные крики птиц, какие-то странные шорохи, сдавленное шипение рептилий. Животные чувствовали, что с Ди что-то происходит, и волновались.
А Леон сидел стоял на коленях не в силах отвести взгляда от тонкого бледного лица. Сейчас Ди был еще больше похож на какое-то внеземное существо, прекрасного фейри, который вот-вот распахнет глаза, расправит полупрозрачные разноцветные крылья и прекрасной бабочкой взмоет в небо.
Он даже не успел удивиться, когда Пон-чан притащила ему таз с водой и мягкое полотенце. Вода оказалась ледяной. Детектив намочил его и аккуратно положил на лоб графа, попутно вытирая с бледных щек мокрые дорожки. Наверное, о недостаточно хорошо отжал полотенце.
- Очнись, Ди, - негромко позвал Леон, опуская руку и машинально гладя незаметно подошедшего к дивану Тетсу. Правда, почти сразу отдернул руку, ошалевшим взглядом глядя на барана.
- Молчи, я сам в шоке.

- Ты сам виноват! - у Леона отлегло от сердца, когда граф открыл глаза. - Признался бы сразу и не убегал посреди ночи, я бы не стал применять силу.
Оркотту было неудобно за свое поведение, но показывать это графу он не желал. Только пообещал себе, что впредь будет контролировать силу. Ди понемногу приходил в себя, а Леон все больше погружался в свои мысли.
И в кого он такой идиот? Почему, когда отправлялся в погоню за Ди не подумал о том,что будет делать когда его найдет? На обратный билет нужны деньги, а их у Леона было так мало, что вряд ли бы хватило заплатить за гостиницу. Надо искать работу. Вот только какую?
На Ди у него ничего нет, так что арест можно смело оставить до лучших времен. И подумать, что делать дальше.
- Лежи, не вставай, пока не станет легче. Что тебе принести?

"Вот черт! Совсем забыл."
Привычка носить с собой как минимум одну плитку шоколада так и не прошла. У Леона иногда возникало ощущение, что граф функционирует только благодаря единственному в мире подходящему ему топливу - шоколаду. И когда его недостаточно, это сразу же сказывается на самочувствии китайца, он начинает слабеть, становится раздражительным и печальным.
- Держи, - Леон вытащил из кармана плитку молочного шоколада, развернул и сунул в тонкую ладонь. Взгляд снова упал на покрытое синяками запястье. Странно, но они стали намного светлей. На Ди всегда все заживало быстро.
- Тебе нужно нормальное лечение. Твой отвар, где он? Ты же вроде пил какую-то травяную дрянь.
Хорошо, что Ди вспомнил о шоколаде, хорошо, что они перевели разговор на другую тему. Но от проблем не уйдешь. Рано или поздно придется покинуть зоомагазин и отправиться искать ночлег. Проситься на постой к графу Леон не хотел. Он слишком хорошо помнил, что произошло в прошлый раз.

"Он так быстро справился с недомоганием. Почему он так быстро регенерирует? Никогда такого не видел"
Предложение графа остаться в магазине было заманчивым  и очень своевременным, если бы не одно "но". Кажется, они уже этот этап проходили. И меньше всего Оркотту хотелось проснуться утром в пустом холодном доме и увидеть на столе одинокий завтрак и очередную вежливую записку. Неизвестно, на сколько еще у него хватить сил и упорства, не может же он гоняться за Ди всю жизнь.
- А утром ты снова сбежишь? - решил все-таки озвучить свои опасения Леон, поднимаясь на ноги и отряхивая колени. - Ну уж нет, Ди, теперь все будет по-моему. Спасибо тебе, конечно, я обязательно приму твое приглашение, но отдельная комната мне не понадобится. Потому что я буду спать с тобой, граф.
И довольный собственной сообразительностью, Леон привычно развалился на диване, протягивая руку к Пон-чан. Она так и не решилась подойти к Леону, но сейчас довольно фыркнув, быстро перебирая короткими лапками, взобралась на колени детектива и, довольно жмурясь, ткнулась носом в живот.
Под диваном хрюкнуло, фыркнуло и насмешливо заблеяло. Тетсу Леон не видел, но готов был поклясться, что рогатая скотина сейчас ржет, как конь.
Интересно, что его так рассмешило?
Леон, наконец, рискнул перевести взгляд на графа, застывшего возле столика с чайными принадлежностями.
- Давай свою отраву! Я, можно даже сказать, соскучился.

Ну вот, началось. И что ему постоянно не нравится?
- Ну знаешь! Да что ты вообще в женщинах понимаешь! Мои постеры уж точно получше твоих вышитых занавесок, - Леон так резко вскочил с дивана, занимая оборонительную позицию, что чуть не въехал графу головой по подбородку. - Какой мужик будет обвешивать свой дом расшитыми тряпками?
О да, как же ему этого не хватало. Обычная манера Ди разговаривать всегда жутко бесила Леона. Эти вежливые напыщенные фразу, ровный мелодичный тон, неизменная улыбка и прищуренные глаза, не фразы, а загадки. И хрен поймешь, издевается стервец или говорит серьезно.
Вот такой Ди, разъяренный, возмущенный, нравился ему гораздо больше. По крайней мере Леон понимал, о чем он говорит. А еще граф просто потрясающе орал, время от времени переходя на ультразвук. Такой способ общения был детективу Оркотту намного ближе.
Единственное, что портило эту идиллию - мысли, которые навязчиво лезли в голову Леона всякий раз, когда граф оказывался настолько близко, что можно было рассмотреть мельчайшие детали его весьма необычной внешности. Особенно глаза. И тонкие темные брови. Этот настоящий Ди бедностью мимики не страдал, скорее наоборот.
- И чего ты разорался? - Леон был в бешенстве, не в силах оторвать взгляда от губ Ди, он как назло вспомнил тот нет, не поцелуй, конечно. Ну, почти. И вообще, это все граф со своей наркотой. Надо еще выяснить, что он в эти благовония добавляет. - Мне обычной пепельницы хватает, нужны мне твои императорские горшки!

- Это у меня берлога? - взвыл Леон, в бешенстве ткнув указательным пальцем в грудь Ди. - Да уж лучше берлога, чем этот... этот... будуар престарелой девственницы! Кто тебя вообще просил у меня прибираться? И постеры срывать? Может, они мне были дороги как память. А что я по-твоему должен на стены вешать? Иконы? Или эти, как их, гобелены...
Леон и не думал отступать, последний раз, когда Ди так завелся, не готовый к военным действиям детектив огреб чашкой в голову. Любимой чашкой из любимого сервиза графа. И он еще не забыл, какое вслед за этим разыгралось светопреставление. Ди в ярости был опасней дикой кошки.
Это зрелище завораживало, выводило из себя и... возбуждало? Леон побледнел.
"Кукла фарфоровая! Отойди! Сейчас же отойди, или я за себя не ручаюсь!"
- Я читаю книги, да я устав нашего отдела на память знаю!
Под диваном победно-угрожающе зарычал баран. Леон давно подозревал, что тупая зверюга получала настоящий кайф, когда они с Ди вопили друг на друга, как одержимые.

- Я?! Это ты орешь, как ненормальный. И чего спрашивается ты взвился? За то, что я твой любимый чай отравой назвал? Шуток не понимаешь! И нормально я с тобой обращаюсь. Да если хочешь знать, была бы моя воля, я бы тебя к себе навечно наручниками приковал. Ты это заслужил!
Хотелось схватить графа за плечи и как следует встряхнуть, чтобы выбить из него эту дурацкую язвительность. А потом уйти, громко хлопнув дверью. Но идти было некуда. А Леон об этом совершенно забыл.
Раньше, когда он искал Ди, ему казалось, что он изменился. Что что-то в нем сломалось, он не испытывал больше эмоций, только одно: найти, догнать и вернуть. А сейчас он совершенно ясно осознал, что ничего между ними не изменилось, просто тогда графа не было рядом. Исчезла часть жизни Леона, к которой он, как оказалось, так привык.
Но сейчас они не в ЛА, и он не может уйти, чтобы вернуться утром и как обычно доставать Ди. Раздраженный взгляд Оркотта наткнулся на пушистый полосатый хвост, выглядывающий из-под дивана. Бедная Пон-чан, испугалась их ссоры и забралась к Тетсу от греха подальше.
- Все! Хватит, - дабы избежать возражений, которые, как он точно знал, не замедлят последовать, Леон попросту закрыл Ди ладонью рот. - Извини за отраву. И заруби себе на носу, я никуда не уйду, я больше не отпущу тебя. Завтра ты соберешь свое зверье и вернешься со мной в ЛА. И если не хочешь провести ночь прикованным к спинке кровати, подумай, стоит ли дальше орать на офицера полиции.