Рикардо почти ничего не ел - фрау Шрекк устроила ему шикарный прощальный...скажем так, завтрак. Он заказал было кофе, но отпил и отставил в сторону - варили его тут неплохо, однако почему-то сахар засыпали в чашку, а не приносили на столики. Так что пришлось ограничиться сыром, легким салатом и бокалом токая. Он неспешно рассказывал Эльзе о Венеции, не заботясь, впрочем, особенно о том, чтобы удержать ее внимание - видел, что она не столько слушает его, сколько наблюдает за окружающими мужчинами, и развлекался, гадая, на кого из них падет ее выбор. Похоже, счастье угрожало улыбнуться высокому седеющему господину за столиком справа - дорогой костюм, заколка для галстука с крупным бриллиантом, немного театральная манера держаться, огненные взоры покорителя сердец - все, что нужно девушке. Пока же Фонтана исправно создавал иллюзию непринужденного общения - а большего на данный момент и не требовалось.

Отредактировано Рикардо Фонтана (2010-10-02 12:52:15)

Реплика обиженно Эльзы заставила уютно расположившегося в купе Рикардо прыснуть. Все-таки девушка прелестна - такая классическая мелкая месть, кто бы мог подумать! Отсмеявшись, он извлек из чемодана потрепанный томик Ремарка и принялся читать.

"Первый же артиллерийский обстрел раскрыл перед нами наше заблуждение, и под этим огнем рухнуло то мировоззрение, которое они нам прививали.
Они все еще писали статьи и произносили речи, а мы уже видели лазареты и умирающих; они все еще твердили, что нет ничего выше, чем служение государству, а мы уже знали, что страх смерти сильнее. От этого никто из нас не стал ни бунтовщиком, ни дезертиром, ни трусом (они ведь так легко бросались этими словами): мы любили родину не меньше, чем они, и ни разу не дрогнули, идя в атаку; но теперь мы кое-что поняли, мы словно вдруг прозрели. И мы увидели, что от их мира ничего не осталось. Мы неожиданно очутились в ужасающем одиночестве, и выход из этого одиночества нам предстояло найти самим".

Рикардо нахмурился, читая эти строки. Где-то здесь был скрыт некий ответ - на вопрос, которого он еще не задал...

Отредактировано Рикардо Фонтана (2010-10-02 16:16:14)

"- Что же с нами будет, когда мы вернемся? - спрашивает Мюллер, и даже ему становится не по себе.
Кропп пожимает плечами:
- Не знаю. Сначала надо остаться в живых, а там видно будет.
В сущности, никто из нас ничего не может сказать.
- Так что же мы стали бы делать? - спрашиваю я.
- У меня ни к чему нет охоты, - устало отвечает Кропп. - Ведь рано или поздно ты умрешь, так не все ли равно, что ты нажил? И вообще я не верю, что мы вернемся.
- Знаешь, Альберт, когда я об этом размышляю, - говорю я через некоторое время, переворачиваясь на спину, - когда я думаю о том, что однажды я услышу слово "мир" и это будет правда, мне хочется сделать чтонибудь немыслимое, - так опьяняет меня это слово. Что-нибудь такое, чтобы знать, что ты не напрасно валялся здесь в грязи, не напрасно попал в этот переплет. Только я ничего не могу придумать. То, что действительно можно сделать, вся эта процедура приобретения профессии, - сначала учеба, потом жалованье и так далее, - от этого меня с души воротит, потому что так было всегда, и все это отвратительно. Но ничего другого я не нахожу, ничего другого я не вижу, Альберт".

"В жизни не читал ничего более тяжелого и... правдивого. И человечного", - Рикардо отложил книгу - глаза устали, хотелось уснуть и забыть обо всем - о войне, смерти, слезах в голосе Герштайна, цифрах на карте. Миллионы. Миллионы жизней.
Фонтана-младший как никогда остро ощутил свою некомпетентность и неопытность. Как он может повлиять на Ватикан? Он, по сути, никто, а по милости Божией - единственный наследник отцовского состояния, карта, на которую его семья поставила слишком многое, с тех пор как стало ясно, что прямого наследника у Фонтана не будет?
Они с отцом никогда не говорили на эти темы, но Рикардо знал, что ему прочат кардинальский сан - и он не сомневался, что рано или поздно так и случится. Не столько усердие самого молодого человека, сколько связи и влияние отца обеспечивали ему это место. А в дальнейшем...плох тот кардинал, который не мечтает стать Папой. А уж как был бы доволен отец, если бы дожил до этого мгновения! Что дожить он может, иезуит не сомневался - в его семье многие мужчины легко преодолевали девяностолетний рубеж, дядя так даже женился в девяносто шесть на женщине втрое моложе...
Все шло по плану. Все было как надо.
И тут в его жизнь ворвалась сумасшедшая, озлобленная, страдающая Германия. И его жизнь сошла с колеи в размытый дождями кювет, а как выбираться оттуда - он пока еще не знал.
Конечно, придется поговорить с отцом. Но это потом. Сначала Витторио.
Рикардо поднялся. Снял сутану, быстро проговорив молитву. Сменил рубаху, несвежую свернул и спрятал в чемодан. Погасил верхний свет в купе, чуть поколебавшись, включил бра над местом Эльзы, чтобы она, чего доброго. не упала через порог. Улыбнулся, думая о ней. Не такая уж и плохая девушка. Просто нужно ей того, чего он дать не может.
Сон пришел быстро - за время пребывания в Германии так и не удалось сколько-нибудь приемлемо отдохнуть.