- Крис, отстань... отстань, говорю, и шторы закрой.
Но ощущение, что его сунули в солярий не проходило. Было невыносимо жарко, солнце палило так, что Леону казалось, что его кожа сейчас начнет плавиться и покрываться волдырями.
- Черт, - он открыл глаза и тут же снова закрыл, он лежал на песке лицом вниз, кожу покалывало, глаза нещадно чесались, а во рту будто песчаная буря прошла.
Пляж. Понятно откуда солнце. Ему снился брат? Он не помнил ничего. Кроме...
- Твою мать, Ди!
Они отправились в этот круиз по просьбе графа. Отдыха на побережье ему было не достаточно, он услышал какие-то рыбацкие байки о морском чудовище, приплывающим к острову раз в десять лет. И разумеется, его понесло в море. И Оркотта вместе с ним. Потом была буря, кажется, Леон плохо помнил, что произошло, только что он долго плыл, пока наконец не выбился из сил.Судя всему, ему повезло, его прибило к какому-то атоллу. Детектив медленно поднялся на ноги о огляделся. Остров был, судя по всему крохотным, широкая линия прибоя, белоснежный песок, метрах в ста виднеются редкие пальмы.
Надо укрыться от солнца, осмотреть остров и начать искать Ди, его не могло отбросить далеко от меня. Мы все время были рядом.
О том. что граф мог не  выжить Оркотт думать не хотел, не сейчас.

Остров и правда оказался небольшим, но все-таки чуть крупней, чем представлял его себе детектив. Что не могло не радовать, на мелком атолле он бы точно не нашел источника пресной воды. А здесь был даже крохотный ручеек, впадающий в крохотную бухту, подобраться к которой Леон так и не смог. Отгороженная со всех сторон острыми камнями, спуститься на нее можно было только сверху. с небольшой скалы, нависшей над ней.
Устроив себе из пальмовых листьев импровизированную лежанку, помывшись в озере, детектив вернулся на берег и уставился за линию горизонта, судорожно соображая, что же делать дальше.
Графа на острове не было. Значит, надо поискать его на соседних. Только как?
"Главное, не опускать руки. Найду и убью заразу!"

Леон вглядывался в горизонт до тех пор, пока глаза не начали слезиться от напряжения. И только когда жжение стало нестерпимым, он перевел взгляд на право, туда, где возвышалась гряда камней, скрывая от глаз Оркотта уютную бухту.
И тут увидел его.
Существо, а из далека, это не было похоже на человека, цеплялось за острые камни руками, тонкими и гибкими, длинные темные волосы липли к мокрым обнаженным плечам и падали на лицо, не давая рассмотреть его.
Леон осторожно приблизился и присел на корточки в паре метров от существа. Мыслей в голове не было. А вот подозрение, что солнце основательно напекло ему голову, становилось все четче.
Потому что он твердо знал: русалок не существует.
- Кто ты? Или что?
Оркотт протянул руку, пытаясь удержать странное видение на месте, в памяти тут же вспыхнули многочисленные легенды о русалках, рассказанные ему когда-то графом.
- Подожди!
Казалось, стоит только сделать одно неверное движение, и существо испугается и исчезнет в океане. И Леон больше никогда его не увидит. Почему-то это пугало его больше всего.
Он чувствовал, как напряжены цепляющиеся за камни руки, увенчанные длинными острыми ногтями. И тут оно подняло голову, недобро оскалившись в сторону приблизившегося к нему человека.
- Ди!
Леон упал на колени, ошалело глядя в горящие нечеловеческим разумом разноцветные глаза. Янтарь и аметист, скрытый жар и арктический холод. Он никогда и ни с кем не спутает обладателя этих глаз.
- Ты жив...
Сердцебиение участилось, а непонимание и удивление на лице детектива сменились радостью и облегчением.
- Жив.

- Стой! Подожди! - отчаянный крик утонул в реве волн.
Леон стоял по колено в воде, опираясь на камень и не сводил взгляда с того места, где исчез под водой Ди. Или нет, он не понимал, что происходит. Неужели легенда, рассказанная графом, правда, и некоторые пропавшие без вести не утонули, как все думают, а стали русалками? Как там назывались эти существа? Ондайн, кажется.
Тогда почему Ди, если это был конечно он, уплыл? Объяснение было только одно: что-то произошло с памятью графа. и он просто не узнал Леона. Но тогда, надо просто напомнить ему...
Он так и не ушел с берега, даже не стал разводить костер, просто сидел до тех пор, пока не сморил сон.

Какой чудесный солнечный день. удивительно яркое голубое небо. Солнце слепит так, что приходится прикладывать руку ко лбу, защищая глаза. Леон тут же пожалел, что не надел очки от солнца. Ди стоял на палубе, напряженно вглядываясь в даль. Оркотт усмехнулся. Стройная фигура графа, обтянутая светло сиреневым шелком притягивала взгляды всех, кто находился на палубе, и мужчин и женщин.
"Необычный, не такой как все, странный"
- Ди!
Граф обернулся, улыбаясь Леону своей загадочной улыбкой и приложил указательный палец к губам. Бледная кожа вдруг стала совсем прозрачной, и образ Ди начал медленно таять, растворяясь в солнечном свете.
- Ди!!!

Сердце билось, как сумасшедшее. Леон открыл глаза. Вокруг стояла плотная ночная тьма, и только мягкий свет луны, отражаясь от волн, тусклым светом освещал пустынный пляж.
"Сон?"

Он скорее услышал, чему увидел, как что-то приличных размеров шлепнулось рядом с ним на песок. Приподнявшись на локте, он смог разглядеть, что это было. Рыба?
Оркотт моментально вскочил на ноги, сон как рукой сняло. Он вернулся. У самой кромки воды послышалось злое яростное шипение, заглушаемое шумом прибоя.
- Подожди! Пожалуйста, не уплывай...
Он больше не мог угрожать, не мог пообещать заковать в наручники и не отпускать, все, что он мог - только всем своим видом показать, что ничем не угрожает ондайну.
- Ди, ты разве не помнишь меня? Я - Леон. Ну же, давай..
ОН медленно подошел к отползающему назад в воду ондайну. Белоснежные клыки, опасливо оскалены, а шипение скорей предупреждающее, чем угрожающее. Он боится и борется с собой. Дикое безумие и первозданная красота. И на этом нечеловеческом лице такие знакомые разноцветные глаза.
- Помнишь Криса? Это мой брат. А Пон-чан, Тетсу и эту твою крысу летучую? Ди, это же ты?
Леон осторожно протянул руку, останавливаясь в метре от существа. Ближе подойти он не решился, боялся, что тот снова уплывет, как в прошлый раз.
Он и сам не знал, сколько еще сможет продержаться на этом острове, сохраняя здравый рассудок, он уже почти сутки ничего не ел, от голода кружилась голова и темнело перед глазами. Надо будет съесть принесенную ондайном рыбу. Но это терпит, это потом, все потом.

Он чувствовал это. Страх, злость, ярость, неуверенность и ... любопытство. Почему он не уплыл? Почему остался и ждал, пока Оркотт подойдет к нему? Сомнения или коварный план? Леон хотел верить первому.
- Ди, - Леон подавил желание зажмуриться, смотреть в глаза ондайну было жутко. Он и сам не понимал, что его пугает. Он чувствовал, что это существо намного превосходит его в физической силе и ловкости. Оно и понятно, вода - его родная стихия. Не то, что Оркотт, брести по колено в воде в мокрых штанах было неудобно и тяжело.
Но когда его останавливали такие мелочи, как отсутствие комфорта?
Задержав дыхание, он кончиками пальцев коснулся длинных темных волос. Глаза ондайна опасно сверкнули, а верхняя губа приподнялась, обнажая крепкие белоснежные клыки.
"Черт...черт...черт..."
- Не бойся, - детектив сам удивился тому, каким голосом он произнес это. Он просил. - Я не причиню тебе вреда, я только хочу помочь тебе вспомнить. Что с тобой произошло, Ди? Куда ты делся с корабля? Ты...утонул?
Дурацкий вопрос, особенно, если учесть, что сейчас граф не выглядел мертвым. Если только Леон не окончательно сбрендил.

Леон медленно вышел из воды и стянул мокрую одежду. Сразу стало холодно, но ему казалось, что зуб на зуб не попадает по другой причине. Чудом избежав клыков существа, он едва успел отдернуть руку. А если бы не успел? Что бы сделал Ди?
Одни вопросы, и ни одного ответа.
Развесив одежду на ближайшей пальме, детектив растянулся на песке и заложив руки за голову, уставился в начавшее светлеть небо. Скоро рассвет, а он так  и не смог уснуть. Как тут уснешь? Прекрасный голос до сих пор звучал в его ушах. Он не знал , о чем была песня, но чувствовал ее характер, эмоциональный фон.
Это была грусть, скорбь обо всем, что удалось увидеть и не получилось предотвратить. Это была мелодия Ди, его загадочной сущности, которая так прекрасно понимает окружающую природу и на дух не выносит людей.
Но Леон - человек. И с этим ни он, ни граф ничего поделать не могут.
Преследовать ондайна бесполезно, по крайней мере, пока он не отрастил себе плавники, жабры и хвост. Он мог только ждать. Однако , не следовало забывать и о себе. Оркотт решил,что сегодня днем он начнет строить хижину и место для ночлега.

- Крис, - недовольно поморщился Леон, чувствуя как по его щеке стекает влажная холодная капля. - Хватить ныть, как девчонка. Найду я твоего графа.
Последние слова он произнес вслух, уже просыпаясь. Ему снился брат? Странно, раньше такое случалось очень редко. Наверное, мелкий сильно волнуется. Оркотт знал, насколько мальчик привязан к Ди,  и не мог винить брата, постоянно пытающегося угодить или помочь графу.
- Ди!
Леон чуть не заорал от неожиданности, глядя в округлившиеся удивленные и в то же время испуганные разноцветные глаза, благо спасла выдержка и отменная реакция.
Он пришел. Вернулся. Он помнит...
- Спасибо, - Леон скосил глаза на импровизированный зонтик и улыбнулся. Только не отпугнуть, не показать свой страх. - Тебе, наверное, жарко? Ты можешь говорить? Ты понимаешь, что я говорю?
Он почти не надеялся на ответ. Было бы странно, если бы ондайн умел говорить. Леон лежал, не двигаясь, не в силах отвести взгляд от диких прекрасных глаз. На щеки и шею капала вода с длинных темных волос.
"Красиво..."

Его голос.
Леону понадобилось не меньше минуты, чтобы понять, что ондайн не произнес эти слова вслух. Этот голос, такой знакомый и в то же время до странности неузнаваемый, прозвучал у него в голове. Оркотт замер, вглядываясь в разноцветные глаза. Голос Ди был похож на него самого. Раз услышишь - никогда не забудешь. Как будто пение птицы и шум прибоя, праздник и чарующая истома. Откуда пришли в голову эти странные сравнения, он не знал. Как и не знал, почему ондайн произнес эти слова не вслух. Не может говорить?
Жалобный звук, больше похожий на тихий стон вернул его к реальности. Ондайну было плохо на суше, он хотел вернуться в родную стихию. Но почему не уходил? От такого количества вопросов мозг детектива начал плавиться. Да и жара порядком действовала на нервы.
В животе все свернулось в тугой комок, когда прохладные длинные пальцы коснулись кожи. Леон, как зачарованный, наблюдал за золотистыми песчинками, блестящими на его груди и понимал, что Ди прав. Ему нужно уйти с солнца.
Вот только он не хотел.
- Тебе нужно вернуться, - он сам не верил в то, что говорил. - Иди, я не хочу причинять тебе боль.
Оркотт кивнул в сторону океана и снова перевел взгляд на каменную гряду, отделяющую пляж от лагуны. Там наверняка была тень.
- Если ты понимаешь, - он протянул руку и коснулся длинных темных волос, - Я пойду туда. Там безопасно.
Почему, он не знал, хотел только, чтобы Ди вернулся.
- Ты вернешься?
Он не спрашивал, он просил. Голос дрогнул, выдавая волнение, и Леон широко улыбнулся, еще не хватало, чтобы ондайн заметил.

Он нашел немного фруктов и уже был не так голоден, по крайнем мере голова перестала кружиться. Надо было, конечно, позаботиться о чем-то более существенном, одними фруктами и ягодами долго сыт не будешь, но Леону почему-то не хотелось.
Он все никак не мог поверить в то, что с ним произошло, не осознавал, какой опасности подвергается, не верил, что он застрял на этом острове надолго. Единственное, о чем он мог сейчас думать, был Ди. Если бы граф как всегда был рядом в своем привычном облике, детектив бы выложился на полную, но устроил все так, чтобы китаец не страдал ни от жажды, ни от голода, ни от солнца. Но Ди не было, он непостижимым образом превратился в русалку, в которых Оркотт сроду не верил. Даже не то что не верил, точно знал, что они не существуют. А значит, все, что происходит с ним - галлюцинации.
Ди погиб, а он всего лишь медленно сходит с ума от жары и голода. Но тут, в его выдуманном мире, было это дикое странное существо с глазами и голосом графа, и Леон понял, что его устраивает такая смерть. Безумие - лучше, чем медленная смерть в сознании и с мыслью о том, что Ди больше нет.
Когда ондайн приплыл, Леон уже ждал его. Он вошел по пояс в воду и стоял, вглядываясь в бирюзовую даль. Вода была такой прозрачной и чистой, что он невольно улыбнулся, понимая, почему Ди выбрал облик ондайна. Такое сокровище доступно только богам, нечего людям касаться тайн и красот природы, от них один вред, граф был прав.
Его имя. Оркотт затаил дыхание, и ондайн еще раз повторил его, теперь уже правильно.
- Да, ты помнишь, - он подошел ближе, взял в руки рыбу, принесенную ему в дар, и благодарно улыбнулся. Нет, граф и тут прав, надо будет позже развести костер и поджарить ее. - Ты все-таки умеешь говорить, Ди.
Леон облегчено вздохнул. Так проще.
- Что с тобой... с нами произошло?
Подплыв к камню, он забрался на него с другой стороны и сел рядом, ловя на себе настороженные взгляды ондайна. Ничего, Ди на него точно так же сначала смотрел. Всему свое время.

Затаив дыхание, Леон наблюдал за странным поведением Ди. Тот, казалось, начал понемногу привыкать к нему, уже не отстранялся и не пытался уплыть. А сейчас вот лег на колени.
Доверяет? Пытается вспомнить? Страшно спугнуть.
Оркотт наблюдал за сменой выражений прекрасного лица и каждая тень боли и недовольства отдавалась глухой болью в сердце. Ну разумеется, он все вспомнит, но не сразу же. Зачем себя так мучить?
Прекрасные глаза были печальны, длинные ресницы чуть подрагивали, когда ондайн пристально смотрел на детектива, словно силясь понять, что он тут делает, почему он рядом с этим человеком.
- Поем, - послушно кивнул Леон, не желая тратить драгоценное время на препирательства. - Потом, позже. Спасибо.
Он не знал, что сказать, не мог найти слова, чтобы объяснить, рассказать, помочь вспомнить. Знал только, что сейчас все стало именно так, как должно быть.
Ладонь легла на темный затылок, пальцы детектива зарылись в густые темные волосы, осторожно успокаивающе поглаживая, Леон наклонился ниже, вдыхая аромат моря и солнца. исходящий от графа.
- Крис - это мой брат. Он жил у тебя какое-то время. Ничего, память вернется. Главное, что ты здесь, со мной, ты не погиб. Ди...
Спазм сжал горло, и Оркотт замолчал, не зная, что еще сказать.