Их было трое. Или даже четверо. Четыре гончих пса висели на хвосте и не желали отставать вот уже с пару дюжин минут. И похоже, что все хитроумные петли, которые выполнял удирающий от них ассасин, оставляли этих демонов совершенно равнодушными. Кажется, они их даже не замечали и не желали терять след. Если кто-то и отставал, то очень ненадолго, догоняя в кратчайшие сроки.

От этого замечательного эскорта необходимо было избавляться, и чем скорее, тем лучше. В открытую схватку убийца предпочитал не лезть: существенный численный перевес и прекрасная осведомлённость об их умениях  наводили на мысль, что остаться в живых будет проще, если сбежать. Однако и это решение уже подверглось очень сильным сомнениям. Ассасин уже выдыхался, потому что за сегодняшнюю ночь уже успел набегаться по крышам сверх всякой нормы, и на ходу старался придумать, как сделать так, чтобы эти быстрые выносливые ребята отвязались, и желательно навсегда.

Измаил метнулся в сторону, скрываясь за надстройкой с небольшим квадратным отверстием сверху, забранным решёткой. Он остановился, прижимаясь спиной к стене, спустя несколько вдохов услышал быстрые шаги и вовремя поставил подножку. Преследователь кубарем полетел с крыши, а убийца уже бежал дальше, держа курс на стену, окружавшую Дамаск. Стоит только перелезть через неё, и шансы спастись значительно возрастали.

Не сбавляя скорости, он оттолкнулся от края крыши и кувыркнулся в стог с сеном. От прыжка веры, как всегда, захватило дух, который на самом деле стоило бы перевести, да всё некогда было. Второй преследователь не решился повторять такой сумасшедший трюк, отвлёкся на поиск более адекватного спуска вниз. Пока он там замешкался, Май выскочил из сена, притаился между пустых ящиков, сложенных возле навеса торговца, и позволил настырному врагу устремиться дальше, догонять воображаемого уже беглеца, сам же нырнул в переулок и запетлял между домами.

С минуту сзади совершенно никого не было слышно, пока, наконец, не раздался слаженный топот двух пар ног. Что до глубины души поражало ассасина, так это гробовая тишина, в которой эти дрянные псы охотились. Он не слышал от них ещё ни слова и здорово сомневался, умеют ли они вообще говорить. Может, им предварительно отрезают языки? Или это и правда пустынные демоны, поступившие на службу к кому-то?

На ходу переворачивая за собой всё, что можно, чтобы притормозить врагов, Изамил судорожно соображал, успеет ли вскарабкаться на балки в воротах и проскочить поверху прежде, чем эти добегут до стражи и прикажут стрелять. Однако его вопрос остался без ответа: вылетев на главную улицу, ассасин угодил в толпу монахов, которые - о удача! - направлялись в сторону ворот по каким-то своим делам. Сложив руки перед грудью и наклонив голову, мужчина старательно смешался с толпой, прибившись к наиболее уплотнённому участку, где разглядеть его становилось решительно невозможно.  Он всё ждал, что преследователи станут расталкивать толпу и искать его, но обошлось. Кажется, увидев шествие, они изрядно растерялись...

Едва выйдя за ворота, убийца вскочил в седло первой подвернувшейся лошади и пустил её рысью, удаляясь от города в меру быстро, но стараясь не вызывать лишних подозрений. Только отъехав на приличное расстояние, он позволил себе пустить лошадку галопом. Нужно было залечь на дно и переждать день-другой. К счастью, на примете имелись несколько убежищ, на разумном расстоянии от города.

...Солнце неспешно карабкалось по небу, всё дальше удаляясь от горизонта и стремительно теряя алые и золотые цвета. Можно было подумать, что по мере приближения к зениту, светило раскалялось, заново набирая силу после ночи, на время которой оно вынуждено было погаснуть. До смерти уставший, Измаил шагал по золотому песку, с сожалением прощаясь с ночной прохладой. Лошадь осталась далеко позади, пастись в своё удовольствие возле дороги, не тащить же этакую зверюгу за собой в самом деле. Ещё наследит сверх всякой меры.

Солнце поднялось ещё выше и как раз решило, что пора снова разозлиться и как следует постараться выжечь Святую землю безжалостными лучами, когда мужчина понял, что добрался до маленького, хорошо скрытого от посторонних глаз оазиса. Единственное, на что он надеялся, так это на то, что тут никого не... Взгляд наткнулся на что-то бесформенное, что издалека было принято за камень или мешок (хотя откуда тут мешок, хотелось бы знать?!). Измаил осторожно подошёл ближе и по одежде узнал одного из братьев. Бедолага лежал на постепенно нагревающемся песке, почти свернувшись в клубок, и у него были все шансы хорошо поджариться ещё до полудня. Убийца перевернул брата на спину. Судя по сдавленному стону, он всё ещё был жив, но судя по тёмно-красному пятну на боку, вполне мог отправиться к предкам, если недоглядеть.

Тяжело вздохнув, Май поднял тело с песка и медленно двинулся к спуску в оазис, незаметной тропке между присыпанных золотистым песком камней. Как во сне ассасин добрался до маленькой пещеры и там опустил раненного на ковры и подушки, которыми был укрыт пол. Так же, не совсем отдавая себе отчёт в своих действиях, он промыл и перевязал рану, и даже как-то умудрился напоить брата. После этих поистине героических усилий, ассасин вытянулся на ковре и мгновенно уснул, рассчитывая, что хоть несколько часов на отдых у него есть.

Ветер протяжно шумел в ложбине оазиса, шумел листьями растущих возле воды деревьев и шуршал пересыпаемым по камням песком. Эта симфония убаюкивала не хуже сдобренного снотворным вина, внушала чувство защищённости, и вопреки всяким намерениям Измаил проспал почти до заката. Такое безрассудство в нынешние неспокойные времена было ему совершенно не свойственно, но убийца рассудил, что раз ещё жив и находится на том же месте, где уснул, то ничего дурного не приключилось, так что и корить себя не за что.

Он немного полежал, просыпаясь и рассматривая нехитрый интерьер убежища, вспоминая свой сон. В нём он наткнулся на полуживого брата у которого были все шансы выжить - неслыханная удача в последнее время. Как правило, он всё больше находил трупы, с каждой такой находкой становясь всё мрачнее. Кажется, он притащил раненного прямо сюда и оказал посильную помощь. Май вдруг нахмурился: а это вообще сон был? Он же спал на ходу, так что всё может быть...

Ассасин сел, огляделся и тут же встретился взглядом со своим сновидением. Немного озадаченно хмыкнул, дивясь играм, которые играл с ним разум и разглядывая незнакомое лицо, в чертах которого, впрочем, было нечто удивительно знакомое.

— Мир и покой, брат, — вполголоса поприветствовал он незнакомца, напряжённо вспоминая, где видел эту без сомнения запоминающуюся физиономию. — Меня зовут Измаил. Очень рад, что ты выжил. У меня, признаться, были некоторые сомнения.

Память, наконец, подсунула нужную картинку из прошлого, и ассасин вспомнил. Однако, этот человек не был Альтаиром, хотя и был похож на него, как близнец. "Удивительные дела творятся под этим небом..." Но ничего, сейчас всё выяснится: кто он, откуда и зачем пожаловал в эти места.

Май внимательно выслушал Альшаина, который безо всяких дополнительных вопросов представился и рассказал нехитрую историю своего прибытия. Новости совершенно не порадовали. Всё-таки оставалась надежда, что в других крепостях дела идут куда лучше. Поначалу они даже пытались связаться с ними, но ответа не получили. Причина этого теперь была ясна, если верить Альшаину.

— Значит, и там тоже... — задумчиво пробормотал убийца себе под нос, усаживаясь на подушках по-турецки. Он задумался было, но быстро отогнал размышления прочь. Не стоило игнорировать собеседника.

Альшаин подвинул поднос, на который ассасин поначалу не обратил никакого внимания. Май взял чашу и сделал несколько глотков. Вода оказалась тёплой, но это не имело значения.

— Спасибо, — поблагодарил он, постукивая ногтем по глиняному краю. "Не доверяй никому", — подсказывал инстинкт, помогавший выжить в последнее время, но мужчина напротив не вызывал сильного недоверия, хотя убийца пока не решил, верить ему вообще или нет.

— Знаю, но немного. Аль-Муалим исчез, и с этого всё началось. Его место занял другой Наставник... я даже не знаю, кто это, — признание далось нелегко, как будто он лично принимал в братство этого двуличного змея. Измаил нахмурился. — Вернее, я думал, что знаю, но его приказы были абсолютно безумны. Не всем это понравилось, некоторые отказались выполнять их, и... в общем, когда они и некоторые другие пропали без следа, стало ясно, что дело совсем плохо. Наши братья стали возвращаться с заданий очень редко, и однажды принесли весть об убийцах, бесшумных и невероятно искусных. Их целями всегда были мы. Тогда оставшиеся в живых поклялись разобраться в этой тайне, после чего мы разделились. Сейчас в Масиафе почти никого не осталось. Кто-то хочет уничтожить нас на корню, и пока у него это получается.

Ассасин помолчал немного, давая брату возможность переварить информацию. Однако, не дожидаясь других вопросов, поинтересовался сам:
— Почему ты отправился именно в Дамаск, а не в Масиаф?
Если почтовые голуби добирались до Пальмиры, тогда чужак должен был знать обо всём. Если не добирались, значит он отправился бы искать ответы в главную крепость, однако нет. Два дня - большой срок. Что он искал здесь?

"Брата? Вот уж не знал, что у него есть брат!"
Ассасин подивился, насколько причудливо, бывает, оборачивается жизнь. Когда Альшаин стянул капюшон, никаких сомнений не осталось: вылитый Альтаир. Конечно, отличить одного от другого Измаилу, пожалуй, труда не составило бы, встань они рядышком, а так... голоса разные. И манера двигаться, пожалуй. В капюшоне вообще не различить, хотя в таком виде вообще очень многие братья были, что называется, на одно лицо.

— Я знаю Альтаира, — убийца не удержался и тихонько хмыкнул: его мало кто не знает. Всё-таки, один из лучших. — И он в самом деле отправился в Дамаск примерно в то время, как ты говоришь... — лицо Альшаина прояснилось, но Май вздохнул и отрицательно качнул головой. — К сожалению, с тех пор я его не видел. Однако и среди мёртвых не находил.

Повисла плотная тишина, нарушаемая только шумом ветра снаружи. Порывами воздуха в пещеру заносило мелкую пыль и песчинки, но до людей они не долетали. Убийца с неослабевающим интересом сверлил взглядом брата. Тот старался скрывать эмоции, как и надлежит ассасину, но кое-что всё-таки проглядывало. Возможно это, а возможно, что-то другое, так и подталкивало к тому, чтобы верить ему. Измаил в два глотка допил воду и поставил чашу на поднос.

— Я верю тебе, Альшаин, хотя другой, наверное, не стал бы. Сейчас никто никому не верит, будь к этому готов. Если тебе нужна помощь в поисках, я готов оказать её. Возможно, Альтаиру больше повезло с поисками наших врагов, потому что мне пока - не очень. Их псы не дают шагу ступить. Бюро перенесли в другое место, утром мы можем отправиться туда и узнать у смотрителя, когда он видел твоего брата в последний раз. Может быть, он владеет более свежей информацией.

Мужчина невольно улыбнулся. Альшаин, узнав, что здесь дела обстоят несколько лучше, оживился и вместе с тем, кажется, разволновался. Как ни старался справиться с лицом и голосом, до конца ему это не удавалось. Искренность, с которой брат отвечал, подкупала и вызывала столь же искреннюю симпатию. Измаил, в свою очередь, был уверен, что теперь или достанет Альтаира из преисподней, или глаз не спустит с его брата, пока этому смутному времени не придёт конец.

— Чего это ты так переполошился? До утра мы не сдвинемся с места. И вот уж кому нужно отдыхать, так это тебе, поэтому сядь, и не бегай без веской причины, — пряча улыбку в уголках губ, ответил Май. — Не для того я тебя перевязывал, чтобы ты потом открыл рану.

Под строгим взглядом брата, Альшаин всё-таки опустился обратно, хотя ему, наверное, очень хотелось бежать в Бюро прямо сейчас.
— Я не знаю, по какому заданию Альтаир отправился в Дамаск, но это точно знает смотритель Бюро, которого мы увидим уже на рассвете. Однако, учитывая, что он отправлялся ещё до исчезновения Аль-Маулима, могу предположить, это было что-то по-настоящему серьёзное. Возможно даже, его задание напрямую связано с тем, что сейчас происходит. В конце концов, Наставник мог что-то подозревать.

Ассасин вздохнул, и взялся отстёгивать ремни, снимая с себя оружие. Всё-таки, предложение искупаться было весьма своевременным. Раз уж выдалась передышка, нужно получить от неё максимум пользы.
— Постарайся ещё поспать, если ты уже не голоден. Совершенно не ясно, когда удастся как следует отдохнуть в следующий раз, поэтому лови момент. Я, пожалуй, воспользуюсь твои предложением… А если не уснёшь к тому времени, как я вернусь, расскажи поподробнее, что произошло в Пальмире. Возможно, на вашей стороне эти демоны вели себя менее сдержанно и хоть слово проронили.

Измаил поднялся и вышел наружу, на ходу стягивая с себя одежду. Солнце закатилось за горизонт, оставив после себя только расцвеченный в рыжий и пурпурный край неба. Вода в самом деле оказалась теплее, чем хотелось бы, но всё равно отлично освежала, так что, когда ассасин выбрался на берег, он чувствовал себя гораздо лучше. После купания, Измаил исследовал убежище на предмет тайников, которые мог не заметить Альшаин, и нашёл один. Извлёк на свет сухари и сушёный инжир и вернулся назад. Брат затеплил маленький огонёк в лампаде, которого едва хватало, чтобы разгонять темноту, но который был слишком мал, чтобы давать отсветы за пределами пещеры.

— Вот ещё нашлось, — Май опустил находку на поднос, и пояснил: — Здесь есть ещё тайник. — Мужчина помолчал, пригладил встрёпанные мокрые волосы и стал неторопливо возвращать экипировку на положенные ей места.

Измаил выслушал собеседника, не перебивая. То, что поведал Альшаин, было более чем скверно, не оставляло ни малейших сомнений, что их враги не просто хорошо подготовились: они были великолепно осведомлены обо всём. Стало быть, они проникли в Братство задолго до того, как начинать действовать.

— То, что ты рассказываешь... трудно поверить, что кто-то подошёл к делу настолько основательно. Трудно, но приходится, — ассасин поставил вновь опустевшую чашку на поднос. — Звёзды удивительно благосклонны к тебе. Настолько, что я начинаю верить в успех твоего дела.

Он одобрительно улыбнулся уголками губ, но потом фыркнул чуть сердито.
— Когда я видел его в последний раз, он выглядел точно, как ты. За исключением шрама на губе, — Май жестом обозначил, где именно. — Он, конечно, лучший, но совершенно невыносим, как по мне. Полная твоя противоположность. Аль-Муалим гордится им и возлагает большие надежды. Возможно, не зря, и именно его вклад в дело будет самым весомым. Не знаю. Поживём - увидим. А теперь отдыхай, я вижу, начинаешь уже клевать носом. Я разбужу тебя, когда нужно будет идти, не беспокойся об этом.

С этими словами Измаил отставил опустевший поднос в сторону и затушил лампаду, пресекая всякие попытки продолжить разговоры. Ему показалось, что Альшаину только дай волю, будет расспрашивать о брате всю ночь напролёт. Самому же ассасину почти не спалось: он то проваливался в сон, то просыпался. Где-то на грани этих двух состояний, Май думал, что этому гордецу Альтаиру нечеловечески просто повезло с братом.

Как и обещал, он разбудил Альшаина за час до рассвета. Отсюда до бюро путь был неблизкий, и, если они хотят добраться по темноте, следовало поторапливаться.

Ночь прошла тихо и спокойно, что было удивительнее всего. Никто так и не попытался сунуться в оазис, как будто и правда эти тёмные не знали о существовании этого места. Или же напротив, знали, и наоборот, решили затаиться и позволить ассасинам думать, что те обвели слежку вокруг пальца. И теперь не составит труда последовать за ними и найти тех, кто спрятался. Самые слабые и неосторожные были убиты почти все, остались те, кто представляет реальную угрозу и действительно сможет склонить чашу весов в свою сторону…

Примерно так размышлял Измаил, приводя в порядок убежище таким образом, чтобы оно могло без проблем принять ещё кого-нибудь, кто решит им воспользоваться. Что и говорить, последние недели сделали осторожного убийцу практически параноиком, ему то и дело приходилось одёргивать самого себя, чтобы не переусердствовать. Конечно, он мог бы сказать, что только благодаря такому подходу можно остаться в живых, но уже и сам знал, что такой подход только измотает, а должных результатов не даст. Вот и в этот раз, пока брат молился у озера, Измаил успокаивал разошедшуюся тревогу, изрядно притупляющую все чувства, и более всего – чувство меры, которое никогда не бывает лишним.

— Отправляемся?
Мужчина посмотрел на Шайна – тот был уже одет и готов к дороге. Поэтому он только кивнул, и они покинули гостеприимный оазис.
После такого шикарного отдыха идти было легко, земля будто сама стелилась под ноги. Путь их лежал в обратно Дамаск, где на окраине практически возле самой городской стены расположилось бюро. Сюда легко было попасть, не привлекая внимания в городе: достаточно было или пройти по стене, или зайти в ближайшие ворота и пробраться по крышам. Май всегда предпочитал первый вариант, потому как выше крыш своих лачуг люди смотрят исключительно редко.

Они успели вовремя: вот-вот должна была состояться смена караула. Отстоявшая ночную вахту стража отчаянно зевала, спускаясь по узкой лесенке вниз. Они вяло перебрасывались короткими фразами, лениво организовывая некоторое подобие строя. Притаившиеся в тени ассасины выжидали удобный момент, чтобы прошмыгнуть в приоткрытую дверь. Такой момент представился, когда строй, наконец, выдвинулся вглубь города, а оставшийся на дежурстве стражник был занят опусканием решётки и мало что видел со своего места у ворота.

Убийцы бесшумно пронеслись по узкому гребню, торопясь исчезнуть до прибытия новых караульных, спустились по стене и растворились в утреннем тумане, углубившись в узкие улочки трущоб. За всё время они не проронили ни слова, понимая друг друга практически с полужеста. Прежде чем открыть нужную дверь, Измаил помедлил с дюжину минут, выжидая в укрытии и наблюдая за окрестностями, однако никакой опасности не заметил. Наконец, они нырнули в какую-то неприметную халабуду, через люк в полу – в сырое подземелье, и ещё через минуту были, наконец, на месте.

— Мира и покоя, Али, — поприветствовал Измаил Смотрителя бюро, настороженно привставшего со своего места за столом.
— А, Измаил. Мир тебе, брат. Кого ты привёл сюда?
— Это Альшаин, он ищет… впрочем, он тебе сам всё расскажет.

Отредактировано Измаил (2012-07-10 14:47:47)

Смотритель проводил Альшаина взглядом, одобрительно усмехаясь, потом перевёл взгляд на Мая, присевшего на краешек стола: нужно было ещё обговорить кое-какие мелочи.
— Что с тем человеком, Рафиком, который утверждал, будто знает, что это за тени-охотники?
— Провал, — ассасин покачал головой, — они добрались до него раньше. Когда я его нашёл, его язык торчал из горла.
— Крайне скверно. Может, он ничего и не знал, но всё равно было очень любопытно с ним переговорить.
— Да. Откуда сведения про слабые места, Али?
— Наши братья здесь несколько раз удачно с ними расправились и позже смогли повторить этот опыт. Остальное всего лишь общие наблюдения. — Измаил кивнул, показывая, что ответ его удовлетворил. Потом вздохнул и поднялся.
— Я отправляюсь в Акру вместе с Альшаином. Надеюсь, его поиски вскоре увенчаются успехом.
— Почему ты помогаешь ему? — смотритель хитро сощурился, едва заметно улыбаясь.
— Так правильно, — серьезно ответил ассасин, подумав с несколько мгновений. — Мир тебе, Али. Береги себя.
— И вы тоже.

Измаил раздвинул занавес из ниток нанизанных на нити семечек, проникая в комнату, в которую несколькими минутами раньше удалился Альшаин.
— Не будем задерживаться. Чем скорее нагоним Альтаира, тем лучше.
Они покинули бюро, уходя по подземному переходу другим путём: рисковать, вылезая на поверхность с того же места, откуда входили, не хотелось. Ассасины покинули заброшенный с виду дом, под крышей которого спрятался люк со спуском в подземелье, вскарабкались по стене.
— Если у тебя больше нет дел в Дамаске, нам стоит покинуть город через западные ворота и найти там лошадей.
Измаил указал в направлении ворот, которые, как всегда, держались под надёжной охраной.

Альшаин сходу задал такой сумасшедший темп, будто за ними, наступая на пятки, неслись все, какие есть, тамплиеры, сарацины и крестоносцы. Ничего такого и в помине не было, но, наверное, проще было скинуть Альтаирова родственника с лошади, чем уговорить его не спешить так. Разумеется, ему хотелось как можно скорее отыскать брата и, наверное, казалось, что каждая секунда промедления если не будет стоить жизни одному из них, то точно уведёт их друг от друга на невообразимо далёкие расстояния.
Подобная скачка была утомительна как для лошадей, так и для седоков. Измаил с беспокойством прислушивался к тяжёлому дыханию животного, блестящего от проступившего пота в лучах утреннего солнца. В  таком темпе кони продолжать долго не смогут, это было совершенно ясно. Им нужно отдохнуть, хотя бы переждать полдень, иначе к вечеру они падут. Слишком расточительно так разбрасываться жизнями ни в чём не повинных копытных, которые могут ещё хорошо послужить, считал ассасин.
Измаил даже удивился, когда Альшаин притормозил возле поворота. Он огляделся и узнал узкую каменистую дорожку, поднимающуюся вверх, уходящую вглубь скал, в которых притаилось ещё одно убежище. Это было очень кстати, поэтому убийца решительно кивнул, разворачивая лошадь в ту сторону и пуская её неспешным шагом.
Узкий горный ручей с холодной водой, показался, наконец, из-за очередного поворота серпантина, в который превратилась дорога. Май только и успел, что дёрнуть поводья, не давая животному тут же припасть к воде: пускай остынут для начала немного. Он спешился, набросил повод на обломанную ветку низкого дерева, раскинувшего крону над входом в пещерку и загадочно шуршащего листочками при малейшем движении воздуха.
Ассасин махнул рукой Альшаину, переступая через камни на пороге пещеры, погружаясь в прохладную темноту. Пришлось немного постоять, прежде чем приступать к поиску укромных мест, хранящих всё, что может понадобиться путешествующим братьям: пищу и лекарства. Зеленоватый цвет лица Аля и его побледневшие губы навели на мысль, что неплохо бы осмотреть, как проходит процесс заживания его раны.
Май бросил быстрый взгляд через плечо, удостоверяясь, что брат уже здесь и расселся на подушках.
— Раздевайся, — коротко буркнул убийца, вернувшись к исследованию тайника. Он нашёл чистые повязки, теперь принюхивался к содержимому глиняных горшочков, крышки которых были сильно залиты воском. Кажется, это была мазь из трав, понять бы только, из каких. Совсем уж краем сознания он думал, что лошадей нужно расседлать, напоить и, может, помыть. Если всё хорошо, ближе к вечеру можно будет продолжить путь и к ночи они будут в Акре.

— И ты сможешь совершенно незаметно истечь кровью? — сухо закончил Измаил, не меняясь в лице. — Охотно верю. Но мне бы хотелось, чтобы к моменту, когда твой брат найдётся, ты был жив. Поэтому не упирайся, за лошадьми сможешь поухаживать позже.
Ассасин вышел на свет, щурясь от яркого солнца и прошёл мимо Шайна, чтобы набрать вод в найденную посудину. Зачерпнул немного, а потом подумал и решил: почему бы не заняться перевязкой прямо здесь? Светло и вода вот она, всё лучше, чем там в полумраке возиться с миской, капать на ковры и вообще едва угадывать, что происходит.
— Альшаин, — негромко позвал мужчина, поднимаясь на ноги. — Сядь здесь, возле ручья.
Сам Измаил сходил в пещеру и перенёс повязки и мазь к потоку. Осторожно размотал ткань, с каждым новым витком становившуюся все более тёмной, пропитанной кровью. Это было очень скверно: по прикидкам ассасина крови должно было быть гораздо меньше. Однако стоило убрать в несколько слоёв сложенный лоскут, прикрывавший рану, как всё сразу стало понятно. Мужчина чертыхнулся и стал осторожно смывать запекшуюся и свежую кровь, непроизвольно хмурясь. Безрассудная гонка со временем точно угробит Альтаирова братца, если он, конечно, не умерит своё нетерпение и беспокойство.

— Ты очень смелый, Альшаин, и очень пылкий, это хорошие качества, — Май подумал, что неплохо бы подбодрить Аля, который сидел с таки несчастным видом, что даже он дрогнул. — Я... могу понять твоё беспокойство и почему ты так спешишь по следам брата, но тебе совсем не стоит забывать о себе. Иначе у тебя есть все шансы никогда не дожить до этого момента. — Ассасин равномерно смазал остро пахнущей мазью края раны, потом приложил чистый квадрат сложенной в несколько раз ткани. — Подержи, пожалуйста. Мне бы не хотелось, чтобы ты погиб в дороге от ранения, которому вовремя не уделили должного внимания. Нет никакой уверенности, что мы найдём Альтаира в Акре. Возможно, нам придётся догонять его в другом месте, понимаешь?
Измаил поднял голову, заглянул в глаза Альшаина, стараясь понять, примет он к сведению призыв к разумной осторожности или будет стоять на своём? Кажется, он чудом не ударился лбом о подбородок брата: видимо, тот старался получше рассмотреть, с чем ему пока приходится жить. С такого расстояния было отчётливо видно, что глаза Шайна очень тёмного синего цвета, совершенно нехарактерного для большинства жителей Востока.

Конское ржание, донёсшееся с подступов к убежищу, не предвещало ничего хорошего. Вряд ли это были братья, кто угодно, но скорее всего не они. Измаил метнулся следом за Альшаином, который с невероятной для раненого скоростью оказался на пригорке, с которого прекрасно просматривалась дорога. Это и в самом деле были тёмные убийцы, от которых так сильно поредели их ряды и которые, похоже, не собирались сдаваться, пока не уничтожат всех ассасинов под корень.
Воздух рядом зло фыркнул, когда первая стрела сорвалась с тетивы. За ней вторая, третья - они били точно в цель, Шайн не знал промаха. Он удивительно ловко обращался с луком - этот ассасин из Пальмиры, в очередной раз удивляя Измаила. Однако сейчас на это совершенно не было времени: враги приближались.
Они сбавили темп, ставя коней на дыбы и закрываясь животными от оперённой смерти, но Алю хватало доли секунды, чтобы ещё один всадник свалился на землю. Как только они подошли достаточно близко, Май, не медля, метнул узкий тяжёлый нож-рыбку, первый из пятнадцати, разместившихся на поясе и над правым плечом. Ещё один противник упал, подавившись серебристой сталью.

До вершины практически добрались трое, чудом избежавшие стрел и ножей. Они, наверное, хотели затоптать ассасинов, направив ездовых животных почти галопом на обороняющихся, но им не составило большого труда увернуться, к тому же Измаил вытянул из ножен меч и подсёк одной лошади ноги. С диким ржанием она завалилась на бок, придавливая седока, зато двое других спрыгнули, наконец, на землю, практически сразу с сумасшедшей скоростью завертев клинками, образовав перед собой мерцающий щит из острой стали. Ассасин никогда такого не видел, было в этом и правда что-то демоническое.

Он не видел, что происходило за его спиной, только почувствовал, что два метательных ножа покинули свои места. Измаил не успел предложить кинжал, находившийся в ножнах на спине, потому что убийцы бросились в атаку. Ассасины ушли в стороны, разделившись, едва не столкнув тени, однако те оказались ловчее. Мгновенно сменили направление, вновь атакуя. Меч в руках Измаила протяжно зазвенел, завибрировал, когда от него отскочило лезвие вражеского оружия. Это было инстинктивное движение, быстрее мысли, но оно спасло жизнь, давая возможность увидеть цепь, крепящуюся к лезвию. Так вот как... ведь демон стоял далеко, в нескольких шагах, не мог же он так скоро оказаться совсем рядом.
Следующую подобную атаку отбить оказалось проще. Не теряя ни секунды, Измаил поймал цепь, дёрнул её на себя, но демон не потерял равновесия, а только выпустил рукоять, без сожаления расставшись с оружием. Ассасин настиг его, рубанул наискось. Лезвие не встретило сопротивления: тёмная фигура отскочила и метнулась в сторону.
В ту самую сторону, где шуршали по камням шаги.
"Альшаин!"
Май бросился наперегонки с тенью, едва успел подставить свой клинок, останавливая смертоносную сталь двух клинков, звякнувших в унисон. "Вот это сила", — подумал убийца, с трудом удерживая меч, давление на который возрастало с каждой секундой.
— Кинжал. Бери, — сквозь зубы процедил мужчина через плечо.
Дважды просить не пришлось. Как только ремни перестали давить на плечи, вражеские клинки соскользнули, резанув слух скрежетом стали, а ассасины снова оказались плечом к плечу.

Альшаин бросился в атаку, отчаянную и в некотором роде безрассудную, желая покончить с врагами поскорее. Измаил не медлил, сорвавшись с места одновременно с ним и атакуя второго убийцу-тень. Он хотел заставить его отступить, разделить этих двоих, кто знает, какие сюрпризы у них ещё в рукавах? Вот и сейчас: противник дал мощный отпор, вынудив сделать шаг назад, и в свободной руке сверкнуло изогнутое лезвие ножа, которым он намеревался пырнуть Шайна. Но отвлёкся от основного противника, слишком уверенный в себе. Май, силы которому придавала бешеная ярость пополам с диким желанием во что бы то ни стало защитить брата, совершил какой-то безумный прыжок, рубанув снизу-вверх наотмашь. Рука с кинжалом дёрнулась, но достать уже не могла - упала на землю, а меч, описав дугу, вернулся и добил тень, распоров её от ключицы до бедра.
В следующую секунду Измаил понял, что всё кончилось. Альшаин поднимался с поверженного убийцы, кинжал и руки, его сжимавшие, были в крови. Однако, слава Богу, чужой. Оба ассасина тяжело дышали, переводя дыхание.
— Ты не ранен? — с беспокойством нахмурился мужчина, вытирая меч о чёрную одежду и пряча его обратно в ножны. Он всерьёз опасался, что оружие этих демонов смазано ядом и не хотелось бы проверять на собственной шкуре, правда это или нет. Поэтому сначала нужно было удостовериться, что на Але нет даже царапины. Потом уже можно заняться насущным: осмотреть трупы и как-то от них избавиться, не оставлять же это побоище возле укрытия.

— Не задели. Не стоит благодарить. Ты же мой брат, — ассасин нахмурился, внимательно вглядываясь в побледневшее лицо Альшаина. Он довольно неуверенно держался на ногах, сказывалась усталость от пусть и короткой, но очень напряжённой битвы. Было похоже, что силы покидают его.
Измаил поддержал брата, вцепившегося в плечо, забрал из его рук кинжал.
— Тот, кто послал теней и так всё поймёт, — хмуро проговорил мужчина, тщательно вытирая лезвие о чёрную одежду и пряча оружие в ножны на спине. Подумал немного, бросил ещё один короткий взгляд на Шайна. — Собери стрелы, они ещё понадобятся, а когда закончишь, поможешь мне с телами.
Убийца немного подумал над тем, куда свалить трупы. Потом решил, что даже если не найдёт овраг, то где-нибудь между скал найдётся местечко под могилу. С этими мыслями он поймал пару лошадей, бродивших по укрытию, как неприкаянные. Их было меньше пятнадцати, видимо, остальные разбежались, пугаясь лязга металла и запаха крови. Но и оставшиеся могли хорошо послужить. Например, довезти тела своих бывших хозяев туда, где они найдут последнее пристанище.
Краем глаза наблюдая за спутником, Измаил поднимал трупы один за другим. Взваливал на плечо, нёс к коню, перекидывал через седло, шёл за следующим. Два-три тела привязывались ремнями, позаимствованными из собственного снаряжения теней. Все они были мертвы, надежды найти выжившего чтобы хорошенько прижечь пятки огнём не было. Они почему-то всегда умирали, даже если их специально пытались захватить в плен. Наверное, под рукой всегда был яд, который демоны успевали принять. В какой-то момент к нему присоединился Альшаин, и работа пошла быстрее и скоро завершилась.
Потом Май собрал лошадок вместе, связал их в некое подобие каравана, чтобы животные не разбредались кто куда. Их было шесть, ещё две или три бродили по площадке перед пещерой. Окинув брата взглядом, ассасин подумал, что лучше оставить его тут. Аль выглядел не очень хорошо, не хотелось бы, чтобы он свалился где-то на узкой горной тропинке.
— Поймай оставшихся лошадей и отдыхай. Я скоро вернусь.