Едва сойдя с корабля на промерзшую землю Нордскола, Медея поняла, что была слишком самонадеянной: рассказы о том, что северный континент есть ад ледяной, дренейка воспринимала, как преувеличение, однако сейчас, зябко кутаясь в легкие одеяния волшебника, вынуждена была признать, что совершенно зря не слушала наставления. Нордскол был зол и неприветлив; всю ночь перед прибытием штормило, а когда с рассветом море поутихло, и корабль пристал в Крепости отваги, пасмурное и холодное утро казалось более похожим на ненастный вечер. Тускло светили фонари и уныло скрипела вывеска над таверной, на двери которой Медея кидала тоскливые взгляды: ужасно хотелось поскорее оказаться в тепле и с тарелкой чего-нибудь горячего, однако с этим приходилось повременить - сначала волшебнице предстояло уладить кое-какие формальности.

Рекрутер переводил усталый взгляд с рекомендательного письма на украшенный затейливой вышивкой пояс дренейки. Чуть поодаль с преувеличенным рвением отрабатывали удары с десяток новобранцев: сама Медея плохо разбиралась в оружии и приемах ближнего боя, однако припоминая речи отца, дренейка могла наверняка утверждать, что никому из рекрутов нельзя было давать ничего режущего из страха за их собственную жизнь, не говоря уже о том, чтобы отправлять в бой. Кажется, вербовщик разделял мысли Медеи - во всяком случае, взгляд, который он кинул на новобранцев, был более чем красноречивым.
- В обычной ситуации тебе пришлось бы встать в общую очередь, как всем новобранцам. И в обычной ситуации тебе не повезло бы, потому что пропала книга регистрации новобранцев, а я не могу никого принять, пока не будет новых книг. Но, - рекрутер бросил многозначительный взгляд на дренейку, - к счастью для тебя, Медея, я слышал о тебе и о твоих деяниях в Запределье. По правде говоря, ты – на порядок лучше этих бедолаг. - он кивнул в сторону тренирующихся новобранцев, от которых в буквальном смысле уже валил пар. - Торчать в обороне – не для тебя. Иди к казармам и поговори с генералом Арлосом. Он будет более чем доволен встретиться с такой выдающейся личностью, как ты. 
Медее было, что возразить про "деяния в Запределье", однако еще никто никогда не называл ее "выдающейся личностью", а потому дренейка смолчала, покоренная усталым комплиментом солдата; к тому же у нее не было никакого желания ждать, пока отыщется эта злосчастная книга. Впрочем, если слова рекрутера был искренними, то становилось совсем печально: если уж Медея с ее не слишком цветистым послужным списком считалась здесь выдающейся личностью, то ей страшно было предположить, кто эти ребята, неумело обращающиеся с мечами. Мирные фермеры из Хилсбада? Как раз то, что нужно для сражений с Плетью. Король-Лич, во всяком случае, будет доволен пополнением Альянса.
Доволен был и генерал Арлос - пожалуй, даже слишком; энергично пожимая руку Медеи, он уверял ее, что сам факт ее прибытия - знаменательное событие; что все в крепости наслышаны о деяниях волшебницы, которая может стать достойным примером отваги и доблести для местного гарнизона. И что именно поэтому столь выдающийся герой будет немедленно передан под командование рядовому сержанту, под началом которого Медее и предстоит сложить голову в неравном бою с некроарахнидами, осаждающими город. То есть, кажется, звучало все немного иначе, однако покинувшая казармы Медея припоминала, что суть речи генерала сводилась именно к этому. Ей опять было, что возразить, но видение тарелки горячего куриного бульона затмевало все остальные чувства, а потому дренейка поспешила покинуть генерала и направиться в таверну, проигнорировав даже приглашение магистра Дат'омира, который отчего-то желал видеть ее сразу по прибытию.
В таверне так одуряюще пахло едой, что у Медеи закружилась голова и подвело желудок.
- Пять хрустящих лепешек, мятный чай с медом, - дренейка как обычно старательно выговаривала каждый звук, делая заказ, - и... и...
Ее внимание внезапно привлекла одна из посетительниц, молчаливо сидевшая за стойкой: погруженная в чтение, она была столь тиха и неподвижна, что Медея поначалу и не заметила ее. Пару минут волшебница пристально вглядывалась в лицо женщины, а потом внезапно просияла, и, так и не закончив делать заказ, восторженно бросилась к незнакомке, оставив бедную служанку в полнейшей растерянности.
- Сида-а-а-а!
Жалобно крякнули саронитовые латы: даже их крепости не хватало, чтобы выдержать дружеские объятия хрупкой дренейки, которая сейчас, к всеобщему удивлению, с восторгом тискала в объятиях пугающего рыцаря смерти.
- Акеон корр, Сида! Да благословят Наару тебя и твоих ближних! Я думала искать тебя, а ты сама нашлась!

Отредактировано Медея (2010-09-14 02:07:46)

Медея поджала губы, опустила глаза и какое-то время молча мешала свой чай.
Как и для любого дренея, главным и неоспоримым авторитетом волшебница считала слово Наару: создания света учили изгнанников-эредар милосердию и прощению, и если с первым у Медеи проблем не возникалу в силу природного добросердечия, то вот с прощением дела у нее обстояли сложнее. Много лет прошло с тех пор - целая вечность - но волшебница все еще слишком хорошо помнила разрушение родного города, зарево над Тероккаром и поспешное бегство немногих выживших, окончившееся едва ли не большей катастрофой. И совсем уж ясно перед внутренним взором Медеи стояли образы, увиденные ею в первые дни после крушения: ее собратья, мертвые и раненные; страдающие от облучения и ожогов; ее собратья - в плену у жестоких эльфов крови; их изуродованные тела и потухшие, неживые глаза... Медея не понимала, как можно простить такое.  Неудивительно, что она не верила словам раскаяния, звучащим из уст вчерашний последователей Кель'Таса, обосновавшихся теперь в Шаттрате; тем более, что не очень-то син'дорай походили на раскаявшихся: их надменные манеры и презрительный тон не пропали даже после того, как эльфы объявили себя последователями наару. Алдоры сдержанно - а порой и не слишком - злились, но пойти против воли A'дала не могли, и потому вынуждены были терпеть в своем городе себялюбивых соседей, но возлюбить давнишних врагов их не мог заставить даже Наару.
- Зло глубоко пустило корни в душах син'дорай, - произнесла Медея, не поднимая глаз на Сиду, - и я не верю в их раскаяние. Мне печально, сестра, что ты предпочла их моим собратьям. Их прекрасный облик - лишь то немногое, что еще роднит  их с высшими эльфами Лордерона, коими они когда-то были... и, стоит сказать, что в их случае он лишь лживая личина, скрывающая темные помыслы.
И волшебница замолчала: для нее вопрос этот был достаточно болезненным, а разногласия с сестрой и вовсе причиняли почти физический дискомфорт, и потому она рада была отвлечься от неприятной темы - и потому с радостью ухватилась за последние слова Сиды. Собственно, сюрпризом они для дренейки не стали: еще выслушивая речи геренала, Медея заподозрила его в неискренности, но с другой стороны...
- Те юные новобранцы, что тренируются на площади, по правде говоря, выглядят печально. Они юны и неопытны, им недостает мастерства и многим - таланта к военному делу. - Медея сокрушенно покачала головой. - По сравнению с ними, мы действительно выдающиеся личности с внушительным списком прошлых деяний.
Она чинно отхлебнула чай и одобрительно кивнула: хотя сама таверна производила ощущение наспех сколоченного здания, продуваемого всеми ветрами, но готовили здесь действительно превосходно, пусть сервировка и оставляла желать лучшего. От внимания волшебницы не ускользнуло и движение сидевшей в дальнем углу девушки: удивленно моргнув, Медея с пару мгновений рассматривала темную фигурку, а потом со свойственной дренейке прямолинейностью сообщила Сиде, ничуть не утруждая себя понижением голоса:
- Сида, та девушка давно наблюдает за нами. Тебе она не знакома?