Кто-то мог бы поспорить, что ужасные происшествия, омрачившие их недавнее путешествие, слухи о котором до сих пор будоражили умы завсегдатых светских салонов, тлетворно сказали и на разуме Веры, однако сама леди Морей готова была поклясться, что никогда прежде не чувствовала себя лучше, никогда прежде мир не представал перед ней в такой всепоглощающей ясности. И одним их последствий этого внезапного прозрения стало осознание того, насколько же пустой и скучной была её прошлая жизнь.
Балы, подобные этому, раньше приносившие ей искреннее удовольствие в богатой смеси завистливых и восхищенных взглядов, теперь вызывали лишь уныние и жажду крови – ещё один сувенир той странной экспедиции. Конечно, было приятно знать, что она все ещё вызывала в равной степени и ненависть, и любовь, но сильнее всего страх, не позволяющий ни мечтающим о ней, ни замышляющим против неё подступить слишком близко, однако Вера бы скорее провела этот вечер в собственной доме, в компании рун и крыс, которые представляли собой намного более привлекательную публику чем все эти пустомели. Но её дорогой супруг так хотел похвастаться перед хозяином этого дома своими достижениями, что она просто не смогла заставить себя отказать ему в этой маленькой радости, ведь бедняге так мало осталось. Он пока об этом не знал, с наивной уверенность похваляясь тем что после поездки чувствует себя хорошо как никогда, но если твоя жена решила, что ей к лицу в этом сезоне наряд вдовы, то дни твои сочтены.
Леди Морей обвела скучающим взглядом собравшуюся толпу, по привычке отмечая знакомые лица и без удивления понимая, что не имеет никакого желания общаться с этими людьми, так же как смеяться над их шутками, удивляться их однообразным новостям. Даже интриги и заговоры, излюбленное увлечение прошлых лет, сейчас казалось ей детской игрой, которую она уже переросла. Вера очаровательно оскалилась подошедшему было виконту Арни, который, едва заметно побледнев, в последний момент сменил траекторию и поспешил укрыться в компании государственных мужей. Вечер обещал быть долгим.

Природа не терпит пустоты, как говорят учены мужи, поэтому не удивительно, что на смену отступившим от Веры благоразумным трусам тут же пришел подступивший ближе безумный смельчак.
Вера пока не решила для себя, готова ли она терпеть общество Соколова, человека в равной степень забавного, очаровательного и совершенно несносного. Так и хочется подойти ближе, любуясь, изучить его – да и спрятать в склянке с формалином в подвале от греха подальше.
В выходном костюме великий гений смотрелся совершенно скандально, так что невольно возникало подозрение, что его не выставили прочь только из страха перед порождениями его больного разума – никому не хотелось войти в историю как первой официальной жертве Дануоллского Губозакатывателя. Если дополнить образ маниакально сияющим взглядом и выражением лица, уместным на похоронах особо ненавистного врага – и образ романтического героя готов. Ну, или сбежавшего из больнице для особо опасных преступников неизлечимо душевнобольного, что в глазах леди Морей было в принципе одно и то же.
- Вы так говорите, словно это что-то плохое, - доброжелательно оскалилась в ответ леди, насмешливо и снисходительно глядя на собеседника, и пытаясь решить хочется ей накормить худощавого ученого или же скормить его кому-нибудь более сговорчивому и мягкому.

Присутствие в одном конце зала и Веры, и Антона возымело ожидаемый эффект на всех остальных собравшихся, с удивительно слаженностью решивших, что этим двоим необходимо пообщаться в одиночестве, ведь у них так много общего. Наверно.