"Северное копьё" опасно накренилось и в очередной раз зачерпнуло носом ледяную воду. Закованный в броню ледокол прыгал на чёрных волнах с полудня, и Киреша трижды прокляла и предложенную на завтрак копчёную рыбу, и коптившего её матроса, и того умельца, что извалял чёртову коптильню, и того демона, что дёрнул её позавтракать перед бурей. Вероятно, рыба чувствовала близость океана и, несмотря на прокопчённые бока, отчаянно рвалась на волю из дренейского желудка. Нежно-лавандовые щёки приобрели нездоровый зеленоватый оттенок, и молодая жрица истово молилась, дабы Наару ниспослали ей выдержки и терпения, а этому бронированному корыту — тихую гавань.

Над деревянным помостом на причале Крепости Отваги взмывали пенные веера, яростно бесновались под каменными стенами северные волны, озябшие золотистые грифоны под бесполезным навесом нахохлились, как огромные голуби. Они встряхивали крыльями, топорщили перья, обтрушивая воду, и злобно зыркали на согревающегося из дворфийской фляги укротителя.

— Палубной команде по местам швартовки стоять! Швартоваться правым бортом! Подать носовой шпринг! Берегись! — орали, перекрикиывая бурю, бравые штормградские мореходы. "Северное копьё" вздрогнуло, ударяясь о причал, взвыло покорёженное железо, с треском разлетелись доски, кто-то громко выругался, поминая кракена и Иллидана. Кирешу бросило на пол, с края стола опасно свесилась недопитая кружка и грохнула с высоты, расплескав пенные остатки, но всё же позволив жрице в последнее мгновение откатиться в сторону под ноги вцепившемуся в дверной косяк гному-торговцу.

— Приплыли...! — хрипло выдохнула девушка, закрывая глаза и вслушиваясь в громогласное ворчание голодного океана.

— Вот и ладненько! — пискнул гном.

Пока выгружали перепуганных лошадей да кумекали над разгромленным причалом, экзодарская жрица накинула щит и опрометью бросилась к таверне. От колючего, яростно мечущегося в воздухе снега Слово Силы не спасало, зато придавало ускорения, наполняя ноги лёгкостью и быстротой. Впрочем, силы дрейнейки быстро иссякли. Она ворвалась в таверну, под недовольное ворчание нахохлившихся завсегдатаев, застрявших гостей и торговцев захлопнула за собой дверь и тут же обнаружила заинтересованные горящие взгляды потенциальных нанимателей, с порога заприметивших за спиной незнакомки боевой жреческий посох.

— Arkenon Poros! — охотно отозвалась жрица, откидывая за спину капюшон, знатно отяжелевший от сырой россыпи капелек, оставленной налипшими снежинками. По плечам рассыпались спутанные пепельные пряди, дренейка запустила в них длинные когтистые пальцы, распутывая и приглаживая белобрысую шевелюру. Одновременно девушка осязательно ощупала изящно изогнутые рога и череп, проверяя целостность оных после удара о корабельные доски, и только потом скрестила ладони на груди, коротко кланяясь соотечественнице. Подобная щедрость и приветливая улыбка магички не только заслуживали ответной любезности, но и явно были неспроста...

Похоже, первое задание нашло жрицу раньше, чем она успела расспросить хозяина таверны и снять комнату. Обычно нуждающиеся в наёмной силе скупердяи (тридцать серебряников за дюжину бешеных и, прошу заметить, чумных медведей — ну не хамство ли?!!) подтягивались ближе к вечеру, когда слух о прибытии очередного простофили в разноцветных доспехах, готового за пару монет изничтожить всю фауну в округе, расползался по провинциальному городку, стоянке или поселению. Живущая по праведным заветам Ша'тар, Киреша не отказывалась даже от самой грязной и опасной работы, помогая людям и нелюдям почти безвозмездно и с нежнейшей благодарностью получая за два десятка убиенных гидр пару выношенных кольчужных портков, кое немедленно же отправлялись в загребущие ручонки первого попавшегося гоблина-старьёвщика или, за неимением гоблина, в ближайшую помойку.

— Я Киреша, дочь Кадмоса, жрица из Экзодара. Чем я могу помочь тебе? — нараспев проговорила блондинка, а после гораздо менее патетичным тоном потребовала у хозяина горячего вина с тмином для разогрева героического нутра в преддверии героических свершений.

Киреша обогрела руки о щербатую кружку и задумчиво прикинула в уме дальнейший план действий. Итак, если она согласится на эту авантюру, об отдыхе на ближайшее время можно позабыть. Хотя, ежели рассуждать трезво, доспехи сами себя не починят, а питаться святым духом единым пока что не научились даже самые истовые  клирики. С другой стороны, разыскивать какого-то дренея в чужой заснеженной тундре — это вам не у дохлых гноллов по карманам шарить.

Первые задания в Западном краю и на острове Кровавой дымки теперь вспоминались с неизменной ностальгической улыбкой. Помочь приготовить похлёбку из потрохов, наломать кристаллов, зачерпнуть водицы из водопада — вот ведь задания были! Золото, а не задания. Хотя как раз-таки золота молодая жрица тогда в глаза не видала, но сейчас, похоже, пришло время поднять ставки.

— Нет, не слышала. Я уже давно в странствиях, Аарана, и редко встречаю наших братьев на просторах Азерота. А тех, кто может поделиться со мной свежими вестями из Экзодара, — и того реже. Но детали мы обсудим позже. Вопрос в цене. Я не работаю даром и за столь опасное предприятие возьму золотом. У тебя есть золото?

Отредактировано Киреша (2014-05-03 22:32:35)

— Показывай, — жрица уверенно взяла кошель, но пересчитывать не стала, только взвесила на ладони. В каком же магичка отчаянии, раз готова отсыпать четверть сотни золотом за предприятие, которые, быть может, обречено на провал. Проще отобрать кусок мяса у голодной гончей недр, нежели разыскать одного конкретного дренея в чужом краю. Из Восточных Королевств сюда кораблями переправились сотни паладинов, и дренеев среди них едва ли не половина. Судьба распорядилась их жизнями по-разному: одним была уготована слава героев, другие давно лежали в мёрзлой земле, и Киреша опасалась, как бы Хейхолта не постигла та же скорбная участь. Тогда ей придётся принести Ааране дурные вести и одну из вещей павшего воина Света в доказательство. Пожалуй, это-то как раз самое сложное в её работе. "Наару да не оставят меня милостью своею!"

— Аарана, ты ведь понимаешь, что шансы на благополучный исход не так велики? После случившегося с принцем Артасом Менетилом над паладинами севера тяготеет злой и жестокий рок, — тихо заговорила Киреша.

Отредактировано Киреша (2014-05-12 10:28:35)

— А как же иначе! — Киреша поддержала собеседницу безо всякого энтузиазма. Все, кого ей когда-либо приходилось разыскивать по воле безутешных родственников, без исключения были "самыми-самыми". Кажется, заслуги брата Аарана могла перечислять бесконечно, при этом она продолжала рыдать и кусать губы. Это стало порядком раздражать, поэтому жрица сунула миниатюру в карман небольшой походной сумки на поясе и решительно поднялась из-за столика. Можно было пожертвовать обедом и отдыхом, рискнуть сунуться в снежную бурю, но дольше выносить вид зарёванного лица и искусанных почти до крови губ оказалось выше её сил.

— Я отправляюсь на поиски без промедления. Если наши худшие опасения подтвердятся, принесу одну из его вещей. Ожидай нас, и да благословят тебя Наару! — дренейка воздела руки к потолку в ритуальном жесте, и над соотечественницей на мгновение засветилась круглая печать, опутанная вязью ритуальных письмён. — Моя молитва придаст тебе стойкости.

Жрица накинула капюшон и стремительно вышла за двери, грудью встретив утихающую снежную бурю. У коновязи среди перепуганных лошадей возлежал её ездовой ледопард. Полгода назад девушке (после многомесячной службы) повезло уговорить отшельника-укротителя из Зимних Ключей продать ей диковинного зверя. Гигантская сиреневая кошка в частую снежную полоску была привычна к холоду и комфортно чувствовала себя на ледяных просторах Нордскола. Её густой мех слепил глаза днём и мягко переливался при свете звёзд. Киреша несколько месяцев жизни убила, чтобы заслужить доверие взыскательного укротителя, отвалила тысячу золотом, однако ни разу не пожалела о своей покупке.

Огромный полосатый зверь мощным прыжками преодолевал заснеженные тундровые просторы, оставляя за спиной Киреши могучую серокаменную крепость с синими знамёнами, которая стремительно таяла за сгущающейся завесой неистовствующей вьюги. Снежинки забивались под капюшон, холодили шею. То тут, то там ещё темнели из-под снегового покрова залысины с колючей тундровой травкой и мелкими звездчатыми цветочками, названия которых жрица не знала, но и их стремительно заносило снегом. Северный ветер принёс солёные запахи моря и крови: в бухте Каскала битва с дикими морскими разбойникам-врайкулами продолжалась несмотря на снежную бурю. По правую руку тянулся изрезанный берег, по левую, если верить карте, должны были дымить горячие озёра, наполняемые гейзерами. Но пара Киреша не увидела. Тропа уже начала теряться под могучими лапами ледопарда, когда снег стал глубже, звериные следы — чётче, а впереди замаячила призрачная стена знаменитого храмового города Эн'кила, превратившегося в оплот армии Плети. Над стенами терялись в снеговом мареве чудовищные очертания летающей крепости, похожей на гигантского четырёхлапого паука, повисшего на спускающейся с небес исполинской паутине. Ранее жрица видела крепость Плети лишь единожды, в Восточных Чумных землях. Это был Акерус, и это было целую вечность тому назад. Гнетущие впечатления не притупились за многие месяцы странствий: крепость по-прежнему вселяла ужас, невыразимую тоску и острое желание заворотить ледопарда назад. Вместо этого Киреша спешилась и отправила зверя прочь, чтобы не мешался под ногами и не привлекал лишнего внимания. Если Эн'кила действительно населён тварями Плети и полон нежити по самые украшенные огромными рогатыми черепами башни, ей лучше как можно скорее найти бренные паладинские останки и убедиться, что благословенный дух давно покинул их и слился с Вечным Светом... ну или куда там отправляются души праведных экзархов? Если же Хейхолт цел, то его здесь, скорее всего нет, ибо живым в округе не место.

Справа замаячила чёрная громада зиккурата. Засмотревшись на него, дренейка споткнулась, почти по колено утопив правую ногу в холодной луже под треснувшей корочкой тонкого льда, тихо выругалась и отряхнула копытце.

Вздрогнувшая от неожиданности дренейка ошарашенно замерла, уставившись на неожиданно подвалившую компанию. Калдореи были странными, красноволосыми, как их кровавые собратья, не говоря уж о том, что от звуков их голосов у Киреши немедленно засосало под ложечкой. В бесстрастных и равнодушных глазах клубилось и вьюжилось холодное голубое пламя. Жрица смотрела на рыцарей, а те смотрели на жрицу. Игра в гляделки продолжалась несколько секунд, а потом девушка медленно извлекла ногу из полыньи, машинально отряхнула копытце и решила, что эльфы уже никогда, никому и ничего не расскажут. Как-нибудь обойдётся генерал без доклада. И хотя солдат Плети (а в том, что это они, родимые, сомневаться не приходилось) было двое, они были закованы в тяжёлые латы и хорошо вооружены, острый приступ жизнелюбия подсказал единственное правильное решение.

Тёмное пламя взметнулось над головой, оставив лишь зловещую чёрную тень на фоне северных снегов. Тень скользнула в сторону, оставляя за собой лиловые сполохи, выбирая оптимальную позицию для удара и не давая рыцарям подойти слишком близко. Киреша прошептала заклинание и... потеряла сознание, замерев в боевой стойке и глядя перед собой остекленелыми глазами. Один из близнецов, будто спятивший, занёс боевой топор и с размаху ударил товарища, покорёжив шипастый наплеч. Молча. Без предупреждения. Всерьёз. Изо всех сил.

Руки... чужие руки и чужое неподъёмное оружие заставили жрицу на мгновение растеряться. Брать под контроль рыцаря смерти ей ещё не приходилось, но и времени на чтение гайдов не было. Второй приказ заставил подчинённого эльфа взметнуть топор, а под ногами вскипела гигантская невесть откуда взявшаяся идеально круглая печать. Остро и сладко запахло кровью и разложением. Удар, ещё удар! Подчинение не бесконечно, а на счету пока что ноль противников из двух.

Отредактировано Киреша (2014-05-21 11:59:55)

Смертельная хватка и непреодолимый рывок заставили жрицу потерять концентрацию, невольно отпустить порабощённый разум страшного врага, на несколько секунд ставшего союзником поневоле, мощным, но послушным оружием в нежных руках. В голове помутилось; насильно выдернутая из чужого рассудка, Киреша наткнулась на нового противника, куда более могучего, опасного и смутно знакомого. "Клянусь семью кристаллами Ата'мала, это дреней! Это ОН!"

Девушка отчаянно стиснула посох, впившись когтями в собственную ладонь. Неужели?! Светоносный паладин и горячо любимый брат Аараны превратился в машину для убийств Плети, послушную и кровожадную нежить легендарного проклятого короля. Это хуже смерти! Хуже предательства! Лучше бы она нашла его истлевшие или замёрзшие во льдах останки. Что она скажет Ааране? Если, конечно, выберется, а это ещё большой вопрос, пожалуй, даже больший, чем возвращение к печальной магичке.

Жрица Наару прошептала заклинание, вспыхнула бенгальским огнём, заключив себя в кокон света и скрываясь от первой атаки под щитом. В ногах родилась лёгкость, а страх перед самым чудовищным противников, из тех, что встречались ей по жизни, дал Киреше крылья. Сумрачная тень бросилась в сторону, поднырнув под руку бывшему паладину и увеличивая расстояние между ними до максимума. Убить его? Не так-то просто, что бы там ни говорили о безграничной святой силе Света. Будь дренейка одним из рыцарей-близнецов, она бы поставила на восставшего Хейхолта. Проклятье! Близнецы! А ведь она совсем про них забыла!

На бегу бросив на одного из них мощное заклятье, терзающее жертву болью, жрица обернулась к своему главному противнику, готовая растерзать и его разум, а сестре сообщить о безвременной и безусловно героической кончине паладина. Да, так будет лучше для всех.

— Хейхолт!

Губы зашептали боевые заклинания...

Отредактировано Киреша (2014-05-22 13:52:48)

Щит тускло сиял и пульсировал живой, исполненной силы сферой, заключая внутри изящного, но очень опасного противника. Напрасно павший паладин думал, что сокрушит жрицу одним ударом в четверть силы: Киреша не показала ещё и толики того, на что была способна.

Вопль "Она считает нас врагами!", полный обиды и ярости, сбил девушку с толку. А потом Хейхолт: "Мы не враги!" Не враги. Великий Ад'ал, да конечно враги! Враги всего Азерота, самые страшные, коварные и беспринципные, не знающие ни жалости, ни боли, ни раскаяния. И всё же было в происходящем что-то странное, нелогичное, не укладывающееся в голове. Если это и была хитрость, то точно не в стиле рыцаря смерти.

— Хейхолт! Ты ведь Хейхолт? Имя Аарана тебе о чём-нибудь говорит?